Я собралась и вот жду его. Наверно, мне неведомо, что я творю. Это же сумасшествие с моей стороны! Нет, я никуда не поеду! Нет – нет!
Я занимаюсь самообманом. Мне хочется с ним ехать – куда угодно! Хоть на край света!»«27.04.11.
Я в Москве. Я в доме у Алексея. Познакомилась с его мамой. Мне неловко. Чувствую себя отвратительно. Я скрыла от Алексея самую пакостную историю своей жизни. Его мама словно чувствует это, и я не могу смотреть ей в глаза.
Напрасно я приехала.
Я же дала согласие Алексею, что выйду за него замуж. Как теперь отказаться от своих слов? Обратной дороги нет. К тому же, Алексей стал мне так близок».«29.04.11.
Анастасия Родионовна суровая. Она не скрывает, что недолюбливает меня. Но я сделаю все, чтобы она меня полюбила. Я буду ей настоящей дочкой. Какой бы она ни была со мной, для меня это не имеет значения. Ведь она мама Алексея, а значит и моя.
Я все должна сделать для того, чтобы Алексей был счастлив со мной».
Анастасия Родионовна дневник закрыла.
* * *
То, чего Анастасия Родионовна добивалась и не могла добиться, теперь же она с легкостью могла сделать благодаря тому, что сжимала в своей руке – настоящая бомба для Алексея. Зная характер сына, Анастасия Родионовна была уверена, что он никогда не перешагнет через то, что скрывал этот дневник – через то главное, что скрыла от него Светлана. Алексей ее сын, а потому он никогда не допустит возможность того, чтобы на него указывали пальцем по известной причине. Он никогда не станет посмешищем в чьих бы то ни было глазах.
Анастасия Родионовна привстала, в задумчивости устремив свой взгляд на камин. В этом положении ее застала приехавшая из института Света. Она впилась глазами в свой дневник, задрожав как осиновый лист.
Анастасия Родионовна видела, как Света с трудом удерживается на ногах и как ее лицо стало бескровным, подобно мертвецкому. В ее глазах читалось – ужас и понимание своего краха. Еще немного и она упала бы без чувств.
Анастасия Родионовна подошла к ней вплотную и, после небольшой паузы, сказала:
– Я вошла в твою комнату, чтобы закрыть форточку. Дождь заливал подоконник и пол. – Она указала на тетрадь. – Что это? Она валялась на полу.
– Мой… дневник, – с трудом, словно на последнем вздохе, произнесла Света.
– Негоже бросать его, где попало, – назидательно сказала Анастасия Родионовна. – Свои не будут читать чужой дневник, но кто-то посторонний может же заглянуть в него. – Она протянула ей дневник. – Возьми и сожги его. Вести дневник удел молоденьких девушек, а ты готовишься стать женщиной, женой, матерью, наконец. Переодевайся, и будем обедать.