Крысиный Король сердито зашипел:
– Девочка тоже обещала.
– Не сдержала обещания.
– Имя сейчас.
– Нужно сейчас.
– Дай сейчас.
Семь пар рубиновых глаз уставились на Кея из глубины зеркала. Семиконечный хвост хлестнул по бокам, покрытым комковатой сырой шерстью. Из семи пастей пахнуло мертвецким смрадом.
Юноша отступил от стены к центру комнаты. Ему впервые за много лет сделалось страшно. Он уже играл со Смертью, но тогда Дафна была рядом. От последней мысли боль, тлевшая в левом глазу и в груди еще с морозильного цеха, усилилась. Показалось даже, что глухо стукнуло сердце – стукнуло один раз и замолчало.
– Бери, – охрипшим голосом произнес Кей.
Тысячи маленьких острых зубов впились в стекло и принялись грызть зеркало изнутри. Черная дыра все расширялась, крысы грызли всё нетерпеливее. Через несколько секунд в кладовую хлынул серый поток.
Кей попятился. Он не боялся крыс, но от вони, писка и скрежета по коже пробежали мурашки. Буро-серое лоскутное одеяло под ногами заколыхалось, и из него выросла маленькая фигурка. Девочка в мышиного цвета платьице, с ядовито-розовым бантом в жидких волосах.
– Не всё, – пискнула она. – Ты отдал не всё. – И выставила грязную ладошку.
– Чего еще ты хочешь?
– Поцелуй Королевы. Осколок зеркала R. Он наш. Отдай его нам.
Левый глаз Кея пронзила острая боль. Закричав, юноша упал на колени. Из-под пальцев, прижатых к лицу, потекла кровь.
Когда Кей снова смог видеть, девочки в комнате уже не было. Огромная, семиглавая и семителая крыса выбралась на свободу. Расправила лапы и хвост. Повела носами, принюхиваясь к запахам живого мира. Мир, открывшийся ей, пах сладостно.
– Теперь я отвечу, – сказал Крысиный Король.
Боль пульсировала в опустевшей глазнице. Кей стиснул зубы. Надо терпеть.
– Ты не сможешь ее спасти.
– Для того чтобы спасти, ее надо остановить.
– Но Война не остановится.
– Она будет идти и идти.
– Пока не ослабеет.
– Пока не упадет.
– Пока не умрет.
– Мы ответили, – хором сказали головы. – А теперь мы хотим есть. Мы голодны. Мы сожрем тебя, а затем и всех остальных.
Кей заставил себя встать на ноги. Крыса была громадна, ее туша заполняла все пространство кладовки. Всюду были клочковатый мех, зубы, усы и запах помойки.
Губы не подчинялись Кею, судорога скрутила левую часть лица – и все же он сумел выговорить:
– Я так не думаю.
– Что?
– Не думаю, что вы съедите меня, а затем и всех остальных.
– Почему?
– Вас остановлю я. А Войну может остановить поражение.
Он провел рукой по рубашке, стирая с пальцев кровь. Слева в груди что-то билось: отчаянное, живое и суматошное, разгонявшее по венам тепло и боль. Он позволил себе еще минуту наслаждаться этим забытым чувством. Лед сковывал сердце так долго…