– Кееееей!!!
И был свет. И была боль.
Солнце над Долиной стояло в самом зените. Если, конечно, это было солнце. Если небо не было еще одним, огромным зеркалом, отражавшим раскаленный добела огненный столб. Столб трепетал в раскаленном воздухе у Третьего Колодца. А может, у Второго или даже Шестого – теперь их было не отличить. Песок засыпал поля, засыпал конопляные делянки и тыквенные бахчи, засыпал дома с округлыми крышами, сараи для ездовых страусов и варанов, засыпал кости самих животных и их хозяев. Осталась лишь желтая пустыня с морщинами дюн и семь дыр в ней, семь незаросших ран – семь скважин, набитых под завязку все тем же песком. Только узкий ободок колодезной кладки отделял песок снаружи от песка внутри.
Сейчас песок плавился от жара, спекаясь в стекло.
Стекло вверху и стекло внизу, шарик солнца, сплюснутый между двумя стеклами, соединяющая их нить огня и синяя полоска гор на горизонте. Здесь не было даже теней.
Ах, нет. Одна тень все же была. Бледная, но четкая, она тянулась от того колодца, рядом с которым горел огненный столб. На песок, серым по желтому, легло очертание колодезной кладки и притулившегося на ней разрисованного мешка в широкополой шляпе. Откуда мешок взялся в безлюдной и безводной пустыне, где вымерли даже стервятники, – неизвестно.
Щуря нарисованные глаза, Пугало глядел в огонь. Некоторое время его ожидание было напрасным. Затем пламя дрогнуло, распавшись на отдельные языки. В белом зареве появились цвета: болотно-зеленый, алый, багряно-черный, венозно-синий и золотой. Радуга, бьющая из земли в небо, вспыхнула, болезненно изогнулась и выплюнула на песок человеческую фигурку. И угасла.
– Кей!!!
Существо, исторгнутое огнем, поднялось на четвереньки и оказалось невысокой девушкой в изодранной майке и мешковатых штанах. Девушка крутанулась на месте, словно надеясь увидеть за спиной кого-то еще. Но там не было ничего, кроме пустыни и лужи расплавленного песка. Лужа быстро затягивалась карамельного цвета коркой. Девушка слепо зашарила в воздухе. Пустота. Струи жара текли над безжизненными барханами.
Пугало вздохнул и брякнул бубенцами.
Девушка обернулась:
– Он не придет?
Пугало вновь зазвенел, и на сей раз Госпожа W, или Война, или просто Дафна различила в этом звоне слова:
«Я не знаю».
– Ты не знаешь? Он остался там навсегда?
«Он должен удерживать того, второго. И теперь он носит в себе Смерть».
Дафна хлюпнула носом. Неосознанно она провела рукой по лицу. Слезы размазались, оставив на впалых щеках грязные разводы.
– Смерть убьет его, да? Сгрызет изнутри?