«Не думаю. Он всегда был упрям».
Девушка устало поднялась на ноги. Загребая ботинками песок, подошла к колодцу и опустилась на горячую кладку рядом с Пугалом.
В небе что-то происходило. Белое сияние сменилось серой дымкой. От гор поползли клочковатые облака, затягивая выцветшую синеву. Порыв холодного ветра пронесся над барханами. Еще несколько минут – и упали первые капли.
Дафна подставила ладонь под дождь. Песок быстро покрывался темными оспинами. Вскоре тучи прорвались, и ливень хлынул вовсю. Вода смывала пыль и жар, желтеющие в песке кости и фундаменты саманных построек. Пенные потоки ринулись с гор. Дождь клокотал свирепо, яростно и свободно – и ничего не было слышно, кроме шума и плеска дождя.
– Это конец, – тихо сказала Дафна.
Ее майка намокла, облепив узкие плечи с выступающими лопатками. В ботинках хлюпала вода.
«Нет, – прозвенел Пугало, – это только начало».
Девушка вздрогнула и обернулась к нему. Дождь, поглотивший все, не сумел размыть масляную краску. Глаза Пугала лукаво щурились, а широкий рот расплылся в ухмылке.
«Пророчество исполнилось, – брякнули бубенцы. – Круг разорван».
– Откуда ты знаешь?
Песчаный голем рассмеялся и крикнул во весь голос:
– Песок пустыни знает ответ! Значит, знаю и я. Вот послушай:
Когда осколки неба падут на твердь,
Когда Трое сменят Одну,
Когда отец напоит кровью сына,
Когда сын напоит кровью отца,
Когда любовь станет льдом,
Лед – любовью,
А поражение – победой,
Семь Колодцев наполнятся живой водой.
И вода не иссякнет.
Девчонка в промокшей майке плакала, уже не скрываясь, и слезы ее сливались с дождевой водой.
А тем временем на другой стороне реальности, за цепью синих гор, в опаленном пожарами Городе люди выбирались из разоренных домов, из подвалов, из катакомб и щелей и радовались дождю.
Занавес