Начала она с выражением лица: Ах, если бы вы знали, как это непросто — говорить правду!
Атенаис была уверена: обычным кокетством этого мужчину не проймешь. А вот неожиданную прямолинейность, которую так легко принять за искренность, он вполне может оценить.
Мориньер посмотрел на нее внимательно. Она коснулась его руки. Опустила глаза.
— Мне очень неловко, месье, что вам довелось видеть меня в таком состоянии, — она накрутила на палец белокурый локон, подергала его, дескать — "вы видите? Я сегодня даже не причесана!"
Мориньер молчал. Она взглянула на него удивленно — теперь было самое время для его реплики. Не дождавшись, продолжила:
— Я, должно быть, кажусь вам сегодня невыдержанной и капризной. Мне жаль, поверьте. Но женщине очень трудно сохранять спокойствие и доброе расположение духа, когда ей приходится мерзнуть все ночи напролет. И, ах, если бы этим дело ограничивалось! В комнате, что я занимаю, целыми днями так темно. К тому же она мала. Настолько мала, что больше похожа на тюремную камеру!
Посмотрела на него снова. Он улыбался.
— Понимаю, маркиза. И в таких чудовищных условиях рискует зачахнуть самая жизнелюбивая из лилий.
Она зарделась, улыбнулась в ответ обезоруживающе:
— Да, я… Видите ли…
Их прервали. Вездесущий Лапорт, — она заметила его не сразу, — остановившись неподалеку, явно ожидал, когда они закончат говорить.
— Простите, сударыня, — Мориньер коротко поклонился, отошел.
Довольно долго, — ей, во всяком случае, так показалось, — говорил о чем-то со старым камердинером Людовика. Атенаис старалась сохранить на лице благодушную, доброжелательную улыбку.
Потом вернулся:
— Я вынужден оставить вас, дорогая маркиза. Король зовет меня. Но давайте договорим. На чем мы остановились?
Она замялась.
— Мы, кажется, говорили… о цветах?
Случившаяся пауза сломала всю ее игру. Он видел это и очевидно забавлялся возникшей неловкостью.
Атенаис, впрочем, не готова была отступить. Она коснулась его руки, прошлась пальчиком по его кисти:
— Говорят, ваши апартаменты гораздо более приспособлены для выращивания цветов. Ведь солнце почти не покидает ваших комнат. А что еще нужно для простого цветочного счастья? Только тепло и свет. — Она смотрела на него долгим взглядом. В синих глазах ее полыхал огонь. — Я давно хотела спросить вас… Как вы относитесь к лилиям, любезный граф?
Он ответил легко, даже беззаботно:
— Я, признаюсь, маркиза, не лучший цветовод в этом райском саду. Но даже я знаю, что ни один цветок не станет радовать своим великолепным цветением окружающих, если не создать подходящих ему условий. Поэтому я с охотой уступлю вам лучшую из своих комнат, в ответ рассчитывая, впрочем, на ваше вечное благорасположение.