– Слушайте! Я, наверное, разворошил какой-то комарятник! – виновато сказал Евгеша.
– Причем во всей Муромской области. Тут их тоже полно! Уже минут пять! – успокоил его Меф, отплевывая в костер очередного комара. Тот вздумал покончить счеты с жизнью, залетев ему в рот.
– Подчеркиваю: Муромской области нет! – авторитетно заявил Петруччо.
– А город Муром?
– Город есть, а области нет. Области тут Нижегородская и Владимирская!
– Откуда ты знаешь?
– Здрасьте! У меня вся география российская в башке сидит, включая деревню Мортка Ханты-Мансийского автономного округа! Кто отчеты принимал от коми… – самоуверенно начал Петруччо и закашлялся.
В рот ему непонятно как прыгнула сосновая шишка. Дафна деликатно отвернулась и, дуя на флейту, стала полировать ее рукавом.
Избавившись от шишки, Чимоданов ссоры затевать не стал. Вместо этого он принялся хлопать комаров и наваливать их сверху на дохлых оводов. У него снова появилось занятие. Комары, правда, гораздо мельче, и как строительный материал шли десять к одному, зато их было гораздо больше.
– Я поняла! – сказала Улита. – Днем – оводы, вечером и ночью – комары! С пяти вечера до шести вечера – перерыв для пополнения природного полнокровия доноров, а затем смена караула!
Убедившись, что гречка готова, Корнелий сволок с крюка котел, оттер Эссиорха плечом и, покрикивая, стал раскладывать кашу по мискам. Сознание у Корнелия всецело вписывалось в формулу «мы пахали». Раз в неделю притащив из магазина батон хлеба, он полагал, что кормит всю ораву. Сдув со стола крошки, считал, что один за всеми убирает. Теперь же, подбросив в костер пару шишек и трухлявую палку, внезапно осознал, что и ужин приготовил он.
Это было бы еще терпимо, если бы Корнелий не начал покрикивать, на правах всеобщего благодетеля загоняя всех в тараканьи норки.
– Эй, ты! Есть будешь? Тебе какую миску – с мятым краем или с дурацким рисунком? – спросил он у Улиты.
– Без разницы! – сказала ведьма равнодушно.
– Тебе что, по барабану? – поразился Корнелий.
– В точку! – подтвердила ведьма. – Ты очень правильно определил музыкальный инструмент!
Получив эмалированную миску, разрисованную мелкими лягушечками, Улита воткнула в кашу ложку и стала терпеливо дожидаться, пока Чимоданов, мастерски орудуя топором, быстрыми, короткими, безмерно осторожными движениями откроет банку с рыбными консервами. К ключу он никогда не прибегал. Для него это было несолидно.
– Где ты так научился работать топором? – с восхищением спросил у него Меф.
Даф кашлянула.
– Да так… баловался помаленьку. Тюкал-тюкал, – невнятно пробурчал Петруччо, которому не хотелось больше давиться шишками.