– Что ж, и на том спасибо, – буркнул Отец Дружин.
– Я заходил на сторону Тьмы, оставаясь верен Свету, – напыщенно продолжал молодой маг.
– Кому ты там верен, мне неважно, – Старый Хрофт взглянул на прямого, выпятившего грудь чародея, так и застывшего подле двери. – А важно то, что станется с того, коль я поделюсь с тобою тем, что знаю.
– Что станется? – не понял маг.
– С тобой. С твоим Поколением. С другими. Или ты собираешься просто упрятать всё, что удастся узнать, под спуд?
– Под спуд? О, нет, конечно. Великий Предел не неподвижен и не неизменен, он вечно колеблется, приводя к равновесию силы. Нужны самые разные заклятия, и потому…
– То есть примерно как кузнецу нужны инструменты, – усмехнулся Старый Хрофт. Он знал ответ.
– Можно сказать и так, – пожал плечами молодой маг. – Но главное – в преумножении магии, в расширении границы познанного. Могущество наше…
– Чьё? – жёстко перебил Отец Дружин. – Истинных Магов? Молодых Богов? Кого-то ещё?
– Всеобщее, – не моргнул глазом Хедин. – Всеобщее могущество всех, кто живёт в Упорядоченном.
– Так не бывает, – тяжело сказало Хрофт. – «Все» не могут оказаться «могущественны». Есть сильные и слабые. Есть властолюбцы и есть те, что превыше всего ставят скромность. Есть алчные и ненасытные – и те, кто едва ускользает от цепких лап голода и холода. Что ты имеешь в виду, Истинный? Кому будет прок с твоих заклинаний?
– Говорю же, всем! Так или иначе, но всем. Могущество Великого Предела служит благу всего живого. Быть может, не моментально, не каждому в единый миг, но…
– В том-то и дело. Не моментально и не каждому. А когда-нибудь потом.
Истинный Маг пожал плечами.
– Только солнца светят всем одинаково. Но даже и они где-то благословение, а где-то проклятие.
– А Великий Предел, значит, нет?
– Великий Предел нет.
– Ты не сможешь это доказать, маг.
– Разве нужно доказывать, что свет отличается от тьмы, а красное – скажем, от синего или зелёного?
– Ложные сравнения могут увести очень далеко. Цвета есть цвета, а магия есть магия. Ты не убедил меня, что я должен чем-то с тобой делиться. И лучше б тебе, чародей, убраться восвояси.
Лицо Истинного Мага закаменело, взгляд потяжелел.
– Хрофт. Я знаю, ты могущественен, но сила твоя лежит под спудом. Отчего так? Отчего ты позволяешь ей гнить в бездеятельности?
– Это моя сила, и я делаю с ней всё, что пожелаю. К тому же она не мука и не мясо, не протухнет, и в ней не заведутся черви. Опять фальшивые сравнения, маг.
– Неправда, почтенный Хрофт. Не используя магию, ты теряешь сродство к ней, мало-помалу, медленно и постепенно. Капля точит камень, червь прогрызает крепчайшее железное дерево, и магия от небрежения тоже начинает слабеть. Заклятия, ранее удававшиеся играючи, становятся всё более трудными, а потом и совсем отказывают. Те же, что по-прежнему подчиняются тебе, слабеют, сколько бы сил и мощи ты в них ни вкладывал. Разве не так, почтенный Хрофт? Ты знаешь, я не лгу.