Чем заслужила она такое обращение? Что сделала преступного? Она не продавала информацию, не разрушала баз данных, не распространяла вирусы. У Анны было чувство юмора, и иногда она позволяла себе некоторые шутки в виртуальном пространстве, но они носили невинный характер. Неужели её действительно посадят в тюрьму? Неужели она проведёт годы своей жизни рядом с убийцами и ворами? Анна не могла и не хотела в это верить. Ведь она была Белой шляпой. В отличие от Чёрных шляп, или злых гениев сети, у Белых шляп был свой кодекс чести, суть которого сводилась к гиппократовскому «не навреди». Она не вредила. Безусловно, её оправдают и отпустят домой — ведь её совесть чиста. А что касается компьютера — скоро её день рождения, и Анна знала, что в качестве подарка от Толяна она получит новый «Пентиум».
Она вспомнила свою любимую сказку — про гадкого утёнка. Вспомнила «Ганса Христиана». Неожиданно для себя Анна смогла успокоиться и расслабиться. Вслед за этим она почти согрелась, найдя более или менее удобное положение на койке, которая могла служить гамаком. «Когда-нибудь, — думала Анна, — я тоже превращусь в прекрасного белого лебедя. А пока — пока придётся на какое-то время смириться и с окружающим свинарником». И с этими мыслями Анна забылась безмятежным детским сном…
Часа через три её разбудили громкие, эхом отдающие шаги в коридоре, а затем лязганье ключей в двери. Она села. Дверь открылась, в неё просунулся охранник.
— Выходи, Дмитриева, — объявил он ей равнодушным голосом. — К следователю на допрос.
Анна поднялась с койки, машинально поправила одеяло и вышла из камеры в коридор. Ей снова стало страшно. Там её дожидались двое охранников, которые повели её сначала по одному длинному коридору, потом по другому, и ещё по третьему, проходя от одного пропускника к другому. Анна не могла свыкнуться с мыслью, что всё это происходит с ней наяву и что все эти взрослые, здоровые мужчины занимаются тем, что открывают и закрывают двери, ведут её куда-то, внимательно следят, чтобы не убежала. Логика и масштабы этого реального мира с его бесконечными коридорами и бесчисленными кабинетами и камерами, мимо которых её проводили, не вмещались в её голове. Анна обратила внимание на истёртый до дыр линолеум, на кабинеты с бумажными табличками, где чаще всего от руки были написаны имена и звания, должности и отделы. «Что за место! — возмутилась про себя Анна. — Здесь решаются судьбы людей, наверное, многих тысяч людей, а даже табличек приличных нет». Но потом она подумала, что их нет, может быть, потому, что никто здесь не уверен, в каком кабинете, и даже по какую сторону железной решётки он будет находиться завтра.