В пять часов, в среду, он был еще в типографии Биржи, сидел, согнувшись над своей чугунной доской, а Жанна в этот самый момент должна была спуститься на улицу, чтобы купить ему вечернюю газету и то, чего не хватало к обеду.
— Платье… — проговорил он, подняв голову, хмуря брови.
— Которое? Если вы говорите о черном…
— Она была в черном платье…
— Она отдала его горничной вместе со своими старыми туфлями.
— Когда?
— Этого я не знаю. Спрошу у коллег. Они, разумеется, пригласят вас в полицейский участок VIII округа.
— А белое платье?
— Это было ее платье. И другие — тоже.
— Другие? Что другие?
— Другие платья. В шкафу нашли четыре. И белье, халаты, чулки, несколько пар обуви, две или три сумочки.
Ему хотелось встать, возмутиться, крикнуть этому толстяку, который, впрочем, говорил с ним мягким тоном, без всякой иронии: — Вы лжете!
Все происходящее было совершенно неправдоподобно. Уже самое отсутствие Жанны не вязалось с тем ее обликом, который он знал. Что же до ее смерти, то все, что ее окружало, казалось все более и более нелепым.
— Видите ли, Жанте, ваша жена уже давно жила в этой комнате. Больше года!
— Жила?
— Ну, занимала ее, если хотите, держала там свои вещи, регулярно там бывала.
— Она была снята на ее имя?
Он чуть было не поправился: «На мое имя?»
— На имя одного мужчины.
— Чье?
— Я еще не уполномочен назвать его.
— Это был ее любовник?
— Судя по словам гостиничной прислуги, они встречались там раз в неделю.
— Но она всегда ночевала только дома.
— В «Гардении» не обязательно проводить ночь. Это хорошо известная нам гостиница, многие пары встречаются там днем.
— Если так, этот человек мог…
— Нет! Я догадываюсь, что вы хотите сказать. Все слуги опрошены. Его ноги не было там ни в среду, ни тем более сегодня… Ему звонили. Его сейчас нет в Париже… И даже во Франции… Он очень далеко. Никто не входил в сорок четвертый, кроме посыльного, который принес цветы, заказанные лично вашей женой, и официанта, который в пять часов принес ей шампанское. Она приказала, чтобы никто ее не беспокоил… На следующий день, то есть вчера, в четверг, поздно утром, горничная все-таки постучала к ней, но, не получив ответа, решила, что клиентка еще спит. Днем ее сменила другая горничная. Но так как ей не оставили никакого распоряжения, она не входила в сорок четвертый, считая, что там никого нет… И только сегодня утром первая горничная забеспокоилась…
— Так что, возможно, она умерла еще в среду вечером?
— Это мы узнаем сегодня к вечеру, самое позднее — завтра утром.
Инспектор выколотил пепел из своей трубки прямо на пол.