— Еще партия, — напомнил Ник.
— Я умею считать. Моя сдача. — Ее пальцы вновь проворно замелькали, тасуя колоду. — Где же ты выучился играть в покер?
Ник бросил небрежный взгляд на свои карты:
— Один мой приятель ежедневно собирал компашку. Заодно можно было без последствий напиться и просто потусоваться.
— А мне всегда казалось, что ты больше склонен к шахматам.
Ник сбросил карту и сделал взятку.
— В них я тоже силен.
Алекса нарочито громко фыркнула:
— Открывай.
Она показала свой стрит, и ее глаза торжествующе заблестели. Нику даже стало ее жалко. Ну, совсем чуть-чуть.
— Хорошая комбинация, — дерзко улыбнулся он. — Но все же не лучшая. — Он выложил свои четыре туза, вытянул перед собой ноги и откинулся на спинку стула. — Но попытка была неплохая.
Алекса, взглянув на его карты, не удержалась и ахнула:
— Шансы, что из пяти карт выйдут четыре туза… Боже мой, да ты шулер!
Ник покачал головой, осуждающе цыкнув языком:
— Перестань, Эл, я-то считал тебя достойной соперницей! А ты, оказывается, и проигрывать толком не умеешь. Теперь об одолжении…
Нику показалось, что даже ее поры сочатся гневом.
— Ни у кого в раздаче не может быть сразу четырех тузов, если только их не припрятали заранее! И не ври мне. Я, между прочим, сама хотела сжульничать!
— Не надо обвинять меня в том, чего не можешь доказать.
— Ах ты мошенник! — вновь ахнула Алекса то ли с ужасом, то ли с восхищением. — И ты обманул меня в нашу первую брачную ночь!
— Если не хочешь выплачивать долг, так и скажи, — усмехнулся Ник. — Типичная женщина — терпеть не может проигрывать.
Алекса едва не корчилась от плохо скрываемого гнева.
— Ты жулик, Ник Райан.
— Докажи.
— И докажу.
Она ринулась на Ника через кофейный столик и упала прямо ему в объятия, опрокинув его навзничь на ковер, навалилась всем телом, выдавливая из его легких воздух, и стала обшаривать рукава рубашки в поисках якобы спрятанных там карт. Пока Алекса пыталась найти на нем улики нечестной игры, Ник только покряхтывал под ее весом, пытаясь потихоньку спихнуть с себя зарвавшуюся самку. Но вот она обратилась к карманам его рубашки, и он невольно расхохотался. Смех исходил откуда-то из самых глубин его существа, и Ник подумал, что за последнюю неделю благодаря этой сумасбродке он смеялся больше, чем за всю взрослую жизнь. Наконец ее пальчики скользнули в карман его брюк, и Ник сообразил, что если она просунет руку глубже, то без находки не останется. Все внутри его судорожно сжалось, и смеяться расхотелось. Он стремительно скинул Алексу, поменялся с ней местами и навис сверху, прижав ей руки к полу над головой.