Как живо я помню все, что связано с этим нашим свиданьем в Uetli. Как я шел пешком в гору. Как ночевал. Как обиделся, когда из осторожности ты послала мне обратно коробку московских конфет, которой я думал тебя обрадовать. И какие они были расширенные, твои черные глаза ранней орлицы, когда ты разбудила меня утром. И потом наши ласки и наша любовь среди деревьев на горе. И эта любопытная лиса — помнишь — пришедшая неизвестно откуда, взглянувшая на нас и скрывшаяся в кустах. Любимая, целую тебя. Твой К.
1925. XI. 28. Hôtel «Nicole», 39 rue Pierre Nicole. Paris V [196]
Моя любимая Катя, поздравляю тебя с твоим днем и как бы хотел я 24 ноября ст. ст. быть с тобой вместе. Целую тебя и драгоценную Нинику. Мой привет всем, кто будет с тобою в Катеринин день. Я уже 10 дней как в Париже. Вопреки моему мрачному предощущению, я очень рад Парижу. Ариадна Скрябина-Лазарюс нашла нам тихий маленький отель в спокойной улице, мне дали письменный стол (для французов — это героизм! Впрочем, хозяева евреи, а не французы — потому они и любезны!), я уже написал здесь кое-что и вижу, что работать можно. Для меня, как ты отлично знаешь, это главное. Верно, поэтому я в светлом настроении. И 7 месяцев на побережье Океана меня сделали веселым, легким и упругим. Что мне не понравится, от меня отскакивает, меня не раня. И дни солнечные. И совершился, завершился, очертился в душе некий круг. Я полон ощущений первого моего жития с тобой здесь. Ах, мне хотелось бы опять с тобой жить в пансионе «Huel» на rue Boissy d’Anglas [197]. Вспыхнул в душе целый ряд ощущений от того давнишнего Парижа. Приобщение к старому, к древнему Городу. Приобщение к целому ряду иных умственных построений. Получила ли ты грошик (5 долларов)? И № «La Ligne de lecture» [198]? Родные глаза твои целую, любимая моя. Твой К.
1926. 25 дек.
Моя любовь и мое счастье, Катя, как жаль, как мне жаль, что ты не здесь, не со мною, — как бы нравилось тебе здесь все: и ласкающие, дразнящие глаз мимозы, своими зелено-желтыми цветочными шариками обещающиеся золотиться в январе, и строгие, стройные, высокие сосны, дозорные стражи моего балкона, и белые крыши слева и справа в лесном уголке, усыпанные неподдельным снегом, и белые хлопья снега, сейчас падающие как в моей далекой Москве, в той Москве, где зародилась, как рассветная заря, любовь наша.
Я с утра ухожу в лес, в начале 9-го выпив две чашки холодного молока, и собираю хворост, ломаю на соснах сухие ветки, нагружаю черную кошелку и с чувством удачливого охотника возвращаюсь домой, где печи уже затоплены и меня ждет душистый горячий кофе. Погружаюсь в чтение. Я готовлюсь приготовить за эту зиму большой том «Чешские поэты». Есть вещи и поразительные и много трогательных. Мое сердце, верное и любимое, я целую тебя горячо. Твой К.