— Поанти, — сказал он своему бывшему пажу, — от меня требуют человека с хорошей головой и с хорошим сердцем, и ловкого, и храброго, чтобы окончить предприятие трудное, исполненное опасностей и подводных скал. Я выбрал вас.
— Благодарю, — сказал Поанти.
— Не торопитесь благодарить. Дело идет об одной из тех интриг, в которых девяносто раз из ста приходится расстаться с жизнью.
— Достаточно десяти случаев для того, чтобы ее спасти.
— Все равно, подумайте.
— Я уже подумал.
— И согласны?
— Да.
— Еще не зная, что вам предлагают?
— Мне достаточно того, что вы удостоили выбрать меня.
— Предупреждаю вас, что вам некогда долго приготовляться.
— Только оседлаю лошадь и съезжу проститься с моим отцом.
— Стало быть, мне остается только дать вам инструкции.
— Я слушаю вас.
— Они не будут ни продолжительны, ни подробны, но таковы, как я сам их получил, чтобы передать тому, кого выберу я. Я сам более не знаю. Поезжайте в Париж.
— Хорошо.
— Вам нужно для путешествия шесть дней. Сегодня понедельник, вы приедете в воскресенье. День и ночь вашего приезда принадлежат вам, но в понедельник вечером через неделю отправляйтесь ровно в четыре часа к зданиям в Валь де Грасе, с западной стороны, и гуляйте до шести часов. Вы Париж не знаете?
— Нет.
— Все равно. В Париже все услужливы, и всякий с удовольствием сообщит вам нужные сведения.
— Будьте спокойны, я найду дорогу в Валь де Грас.
— Каждый день в тот же час, не пропуская ни разу, прохаживайтесь до того дня, когда к вам подойдет нищий и протянув вам руку, скажет: «Я из Гренобля».
— Хорошо. Буду помнить пароль. Дальше что? — спросил барон, видя, что де Шавань молчит.
— Я больше ничего не знаю, кроме того что вы должны выслушать все, что нищий скажет вам.
— Вы более ничего не знаете, маркиз?
— Решительно ничего относительно ваших инструкций, но из участия к вам, Поанти, я прибавлю, что лицо, которому вы будете служить, может и, как я не сомневаюсь, захочет вознаградить вас щедро и великодушно за ваши услуги.
— Позволено ли мне спросить у вас имя этого лица? — спросил Поанти.
— Конечно, вам позволено спросить, но мне не позволено вам сказать, друг мой. Вы узнаете когда-нибудь это лицо, но оно само откроется вам.
— Довольно, маркиз. Простите мне этот нескромный вопрос.
— Он так естествен, что не требует извинения. Есть у вас деньги?
— Нет. Вы знаете, что Поанти бедны…
— Вот вам двадцать пистолей. Это достаточно на поездку и на первые дни в Париже. Когда же вы вступите в сношения с людьми, ожидающими вас, в деньгах у вас недостатка не будет.
— Благодарю, и прощайте, — сказал Поанти.