— Прощайте, мой храбрец.
Чрез два часа Поанти был на дороге к Парижу. Он приехал туда через шесть дней, как раз в воскресенье вечером, как указывал его маршрут. В понедельник вечером он уже прогуливался в Валь де Грасе с западной стороны. И с тех пор аккуратно каждый день возвращался туда. Теперь понятно, каким образом и для чего барон, по необходимости занятый смотреть издали, не идет ли нищий, не приметил даже, отворены или заперты в Валь де Грасе окна, за которыми могла показываться или прятаться какая-нибудь девушка. Теперь понятно также, каким образом для него было трудно поверить, что покушение на убийство, которого он чуть было не сделался жертвою, имело причиной глупую месть влюбленного.
Не зная ничего более, кроме того что маркиз де Шавань сказал ему о предприятии, в которое он согласился броситься как слепой, и именно по причине таинственности, которым оно было окружено, он считал его очень серьезным и скорее был готов приписать засаду Лафейма и его шайки могущественным людям, выгоды которых требовали разрушить это предприятие, и зная его, но не будучи известны ему, они сочли благоразумнее всего освободиться от него. Соображаясь с этим мнением, которое казалось ему неоспоримым, Поанти должен был найти, и действительно нашел, положение самым щекотливым.
С одной стороны, он должен был отправляться в Валь де Грас каждый день от четырех до шести часов. Это было решительно необходимо. Если бы ему даже пришлось получить на другой день пулю в голову, он решился не пропустить ни одного дня. А с другой стороны, если он пойдет туда, то, судя по тому, что случилось в этот вечер, он был уверен, что не сделает и пятидесяти шагов, не будучи убит. Валь де Грас, еще наполовину отстроенный, но окруженный брошенными материалами, был пустым местом, очень годным для засады. А ехать в Валь де Грас только для того, чтобы дать себя убить, не только значило сделать глупость, но и нарушить первый долг, который он наложил на себя, приняв роль, которую маркиз де Шавань предложил ему в этом предприятии. Стало быть, надо было найти средство отправиться в Валь де Грас ждать, как он сказал, прибытия вестника и в то же время вернуться здравым и невредимым. Этот вопрос трудно было разрешить, а средство найти еще труднее. Но Поанти был находчив и, кроме того, настойчив. Он сжал голову обеими руками и по прошествии двух часов придумал.
— Я не потерял даром время, — сказал он вслух, — лягу. Утро вечера мудренее.
На другой день было уже поздно, когда Поанти проснулся. Но так как ему нечего было делать до того часа, который он назначил, чтобы привести в исполнение способ, придуманный им накануне, он позволил себе проспать. Притом он должен был вознаградить себя. Вчерашние происшествия помешали ему ужинать накануне, и, следовательно, он должен был позавтракать вдвое в тот день… Он велел подать себе завтрак в свою комнату и наелся как человек, не ужинавший накануне и боявшийся, что он не будет иметь времени отобедать. Ровно в двенадцать часов он вышел из гостиницы и прямо отправился в Валь де Грас. Первую часть его способа составляла возможность прийти гораздо ранее обыкновенного, вследствие основательного рассуждения, что его враги, привыкшие видеть его там к четырем часам, не вздумают в этот день ждать его тремя или четырьмя часами ранее, то есть к полудню или к часу.