Потом старый волшебник спросил у Гарри, какую мебель тот предпочитает. Северус был уверен, что мальчик выберет гриффиндорские цвета, но, после недолгого раздумья Гарри остановился на сочетании зеленого, синего и золотого и попросил мебель из светлого дерева. Дамблдор удивился не меньше Северуса, но не стал спорить. Из рэйвенкловской спальни директор вызвал кровать светлого дуба с синим пологом, поверх легло слизерински-зеленое покрывало. Полы закрыл светло-зеленый турецкий ковер с голубыми, темно-зелеными и синими узорами. На стенах появились гобелены. Теперь с одной стены на Гарри смотрели Нарцисс и Эхо, а на противоположной была сцена неудавшегося насилия над Дионисом. Тонущие пираты, превращенные милосердием юного бога в дельфинов, казались скорее довольными, чем испуганными, а тот благосклонно взирал на них с борта великолепного корабля, четыре мачты которого оплетали виноградные лозы.
Снейп тихонько фыркнул, доставая летучий порох.
– Альбус, у ребенка комплекс будет, – пробормотал он.
На комоде и тумбочке красовались зеленые свечи в золотых подсвечниках, а в углу, под золотым же настенным канделябром, стояло обитое зеленым бархатом кресло. Из магического окна открывался такой же вид, как из гриффиндорской башни (правда, сейчас было темно, и только окошки хижины Хагрида светились в ночи). Окно обрамляли светлые шторы цвета ясного осеннего неба, а на кушетке под ним лежали подушки того же цвета. В получившейся комнате не было почти ничего гриффиндорского, и Гарри заявил, что он в восторге.
Северус убедился, что мальчик получил обещанную ему вареную курицу, вышел в гостиную и направился к камину.
Когда Снейп вышел из огромного камина в прихожей Эйвери, перед ним возник перепуганный домовой эльф.
– Мистер Снейп, сэр! Хозяин не ждал вас.
– И очень глупо с его стороны! – рявкнул Снейп. Домовик стиснул руки. – Ну? Ты решишь эту проблему, или тебе помочь? – и выразительно отвел ногу для пинка. Эльф, пискнув от ужаса, исчез, чтобы сообщить хозяину о прибытии гостя.
– Ох уж эта аристократическая дурость, – сердито пробормотал Снейп. – Оставь нас на месяц в одиночку в запертой городской квартире, пусть даже с запасами пищи и воды, – и выживут, пожалуй, только Петтигрю, Лютер да я.
Нельзя сказать, что он был огорчен тем, что ему не приходится самому готовить, убирать или добывать еду и тем более шить себе одежду, обрабатывать дерево или выплавлять железо – важно было не забывать, как это делается. Зависимость никого еще не доводила до добра.
«И однажды, – подумал он, стараясь не произносить имени даже в уме, – я и в самом деле дам тебе нож и заставлю тебя самого приготовить то, что ты добыл, будет ли это кролик или грибы и ягоды. И ты будешь горд как черт тем, что ты принес домой».