– Пойдем, позволь мне кое-что показать тебе.
Он протянул ей руку. Ни секунды не колеблясь, она пошла за ним, вложив свою руку в его ладонь. По телу побежали мурашки, когда их руки соприкоснулись. Адан на какой-то миг уставился на нее, будто тоже потрясенный ее прикосновением, а потом раскрыл стеклянные двери и провел ее на тенистую террасу.
Ее опутывали пышно цветущие заросли бугенвиллей. Дальнюю часть террасы обрамляла невысокая стена из песчаника, а за ней была низкая живая изгородь, которая странно извивалась, но Изабелла не могла разглядеть ее рисунок.
– Это лабиринт, – сказал Адан. – Королева Бабочек приказала построить его несколько столетий назад. Первоначальная изгородь не уцелела, но нынешняя точно повторяет старый рисунок.
Они остановились у начала лабиринта. Она видела, как дорожка вьется посреди зелени.
– Здесь видно, как пройти в центр, – сказала она. – Я думала, лабиринты устроены по-другому.
Он усмехнулся, и во второй – или в третий? – раз за день ее сердце заволновалось от радости.
– Ты думаешь о лабиринте-головоломке, – сказал он. – Это другое. Лабиринт еще и для медитации. Нужно идти и смотреть на то, что встречается на твоем пути. У каждого свой собственный путь, и для каждого он значит что-то свое.
Она никогда бы не подумала, что Адан может быть склонен к медитации!
– Ты ходишь по нему?
– Да.
– И?
Снова улыбка.
– Честно говоря, я мало что понял в первый раз. Я был нетерпелив и хотел поскорее добраться до конца. А потом я осознал, что нетерпение – один из моих недостатков и лабиринт может научить меня чему-то полезному.
– Не-ет, – с недоверием в голосе протянула Изабелла. – Не говори мне, что у тебя есть недостатки. Я не могу поверить, что это правда!
Он рассмеялся:
– Почему, вполне возможно, что у меня есть один-два.
Изабелла усмехнулась в ответ:
– Осторожнее, Адан, а то ты можешь начать мне нравиться.
– Обещаю тебе сделать что-нибудь ужасное, чтобы ты не теряла формы.
Она окинула взглядом лабиринт и сад, который расстилался позади него, вздохнула. Солнце постепенно садилось, и все вокруг было освещено мягким золотистым сиянием. Здесь было тихо. Гораздо тише, чем в Порт-Джафаре и даже на Мауи, с его туристами и вечеринками, которые там так часто устраивают на пляже.
– Мы раньше разговаривали с тобой вот так? – спросила она. – Или я просто молчаливо кивала на все твои слова и дела?
Его пальцы прикоснулись к щеке Изабеллы, убрав золотистые волосы. От его нежного прикосновения сердце снова забилось чаще. Каждый раз, когда он прикасался к ней, улыбался ей, сердце открывалось для него еще шире.