– Ты и так знаешь ответ, Изабелла, даже если не можешь этого вспомнить.
В его темных глазах читалось что-то похожее на признание. Не признание ее сексуальной привлекательности, хотя и это тоже было, а признание ее рассудительности, которой, видимо, не было раньше.
– Да. Я делала то, для чего меня воспитывали. То, чего ожидал от меня мой отец. Чего ожидал ты. Я старалась быть хорошей джафарской женой. Я знаю это, хотя и не помню.
– А что бы ты стала делать, – спросил он, – если бы ты вышла за меня будучи такой, какая ты сейчас?
Она прикусила губу. Зачем он ее об этом спрашивает? Пытается оценить, насколько она подходит ему в жены?
Она собралась сказать то, что, по ее мнению, ему бы хотелось услышать, но остановилась. Она не могла. Потому что она бы изменила себе. Или она все еще была той девочкой, которая изо всех сил старалась угодить своим враждующим родителям? Которая сказала бы все, что они хотели услышать, лишь бы это сделало их счастливыми рядом с ней?
Нет. И никогда снова она не сможет ею быть.
Изабелла глубоко вдохнула. Воздух был наполнен ароматом бугенвиллей и запахом мужчины, который стоял рядом.
– Я бы оставалась собой, не важно, было бы тебе это приятно или нет, – сказала она.
Его улыбка была такой же неожиданной, как бриллиантовый дождь с небес.
– Я очень рад это слышать.
Ужин был сервирован в виде пикника, на большом ковре под открытым небом. Большие садовые фонари освещали их. На ужин был салат табуле, свежий хумус, жареный ягненок с чесноком и лимоном, рис, оливки, множество видов сыра, манго, фиги и свежие горячие лепешки.
Рафик сидел рядом с Изабеллой, подняв голову и наблюдая, как она ест.
– Ух как вкусно! Рафи хочет кусочек?
Он сначала замотал головой, а потом закивал, и Изабелла со смехом оторвала кусочек от своей лепешки и дала ему. Он сжевал его с серьезным видом, а потом поковылял на другой конец ковра к отцу. Блюда с едой были расставлены по обоим концам ковра, чтобы Рафик мог пройти.
Калила сидела поблизости. Адан принес для нее стул и поставил его рядом.
Сердце Изабеллы забилось сильнее, когда она увидела его заботу об этой пожилой женщине.
Теперь Рафик вскарабкался на колени к Адану и начал что-то лепетать. Адан наморщил лоб, внимательно слушая его. Он подхватил мальчика, крепко обнял его, потом стал щекотать, а малыш смеялся и извивался в его руках.
Изабелла прикусила губу. Ее обуревали эмоции. Она была счастлива – и в то же время ей было грустно. Она была смущена и расстроена. Надежда сменялась в ней отчаянием.
– Папа, петь! – воскликнул Рафик между смешками.