Онъ взглянулъ на меня я съ задумчивымъ видомъ сложилъ мою рукопись. Чтобы облегчить ему отказъ, я протянулъ руку и сказалъ:
— Ахъ, нѣтъ, это, вѣроятно, вамъ не годится? — И я улыбнулся, чтобъ показать ему, что я отношусь къ этому такъ легко.
— Намъ нужны только общедоступныя вещи, — сказалъ онъ. — Вы знаете, какая у насъ публика. Не можете ли вы упростить это? Или не принесете ли вы что-нибудь болѣе общепонятное?
Его внимательное обращеніе со мной приводитъ меня въ удивленіе. Я понимаю, что моя работа забракована, но отказъ не могъ быть любезнѣе.
Чтобъ не задерживать его дольше, я говорю:
— Конечно, я это могу.
Я направляюсь къ двери. Гм… Прошу меня извинить, что я напрасно затруднилъ… Я поклонился и взялся за ручку.
— Если вамъ нужно, то вы можете получить немножко впередъ въ счетъ будущаго гонорара. Вы можете это обработать.
Теперь, когда онъ призналъ меня негоднымъ сотрудникомъ, его предложеніе оскорбило меня немного, и я возразилъ:
— Нѣтъ, благодарю, я и такъ обойдусь. Впрочемъ, весьма благодаренъ! Прощайте.
— До свиданья! — отвѣчалъ «Командоръ» и снова повернулся къ своему столу.
Итакъ, онъ со мной обращался съ незаслуженнымъ вниманіемъ, и я ему очень благодаренъ за это. — Я никогда; этого не забуду. Я рѣшилъ не являться къ нему безъ работы, которой я самъ буду доволенъ, я приведу въ изумленіе и командора и за которую онъ сразу мнѣ выдастъ 10 кронъ. Я пошелъ домой и тотчасъ же принялся за писаніе.
Въ послѣдующіе вечера, когда часовъ около восьми зажигали газъ, со мной регулярно повторялось слѣдующее событіе.
Каждый разъ при выходѣ изъ воротъ на прогулку послѣ дневныхъ трудовъ я замѣчалъ у фонарнаго столба даму въ черномъ, обращавшую ко мнѣ свое лицо и провожавшую меня долгимъ взглядомъ. Я замѣтилъ, что она была одѣта всегда въ одно и то же; лицо ея закрывалъ густой вуаль, скрывавшій ея черты и падавшій на грудь; въ рукѣ у нея маленькій зонтикъ съ кольцомъ изъ слоновой кости.
Я встрѣчалъ ее три раза къ ряду все на томъ же мѣстѣ; когда я проходилъ мимо нея, она медленно поворачивалась и уходила внизъ по улицѣ.
Моя нервная натура высунула свои щупальцы, и мною тотчасъ овладѣло предчувствіе, что ея посѣщеніе относилось ко мнѣ.
Я готовъ былъ, несмотря на мое плохое платье, заговорить съ ней, спросить, кого она ищетъ, не нуждается ли она въ моей помощи, не могу ли я проводить ее черезъ темные переулки, но меня останавливало неопредѣленное чувство страха: не будетъ ли это стоитъ стакана вина или поѣздки на извозчикѣ, а у меня абсолютно не было денегъ; мои пустые карманы дѣйствовали на меня угнетающе. И у меня не хватало мужества внимательно вглядѣться въ нее, когда она проходила мимо меня.