Да, безусловно, некий перебор насилия на телевидении есть. И будет! И он есть в любой другой стране. Да, но в ресторане тоже есть перебор еды, вы можете там наесться или напиться так, что вас «Скорая помощь» заберет. Умейте вовремя останавливаться и делать выбор. К тому же все постепенно сегментируется. Если вы посмотрите государственный канал, там в этом отношении выверенная, выстроенная политика и вопросов нет. Но есть так называемые «мужские каналы»... Если фильмы сняты ради того, чтобы исключительно показать горы трупов, — их надо ставить в позднее время. Что, мы будем создавать 16 каналов «Культура»?! Кого сегодня ни спросишь: «Что ты смотришь?» — «Канал «Культура»! Ну, это же вранье! Притом, что «Культуру» сейчас возглавил прекрасный профессионал Шумаков Сергей Леонидович. Просто все хотят прослыть интеллектуалами, которых интересуют только Шнитке и Бах. Мы все любим и Баха, и Шнитке, но когда мы их в последний раз слушали-то? Кстати, помните обилие желтой прессы в 1990-е годы? Где она? Нет... растворилась. Потому что читатель сам отверг ее. То же самое происходиг и с фильмами, которые сняты ради насилия. Да их уже стало намного меньше. А останется ровно столько, сколько их будет готов воспринимать зритель. А если принять закон о насилии, то любой житель Васильевского острова Санкт-Петербурга выиграет суд у любой телекомпании в отношении любого телефильма. В том числе против моего любимого — «В бой идут одни старики».
Санкт-Петербург, ноябрь 2009 г.
Глава четвертая. БАЙКИ «НОВЫХ РУССКИХ»
Честно говоря, я некоторое время прикидывал, а нужна ли эта глава? Уж больно сомнительные личности в ней собрались. Ведь «новые русские» ни у кого симпатий не вызывают. Воровали. Грабили. Убивали. Народ презирали. Перед властью пресмыкались. Деньги свои тратили нарочито, одни только «кровавые шкафы»[36] чего стоят.
Все так и обстоит. Но! Как я уже неоднократно подчеркивал, эта книга — свидетельство эпохи, ее нравов, в том числе и ужасных, поэтому обойтись без одного из ее знаковых явлений, каковым несомненно были первые предприниматели ельцинской и даже еще горбачевской эпохи, было бы исторически и профессионально неверно. Поэтому вам и предстоит узнать откровения, пожалуй, наиболее ярких представителей сообщества «новых русских»: Артема Тарасова, Германа Стерлигова, Сергея Мавроди. Выводы о них, господа, делайте (если еще, конечно, не сделали), пожалуйста, сами.
Лично в моем классовом сознании «новые русские» стояли (и стоят) между бандитами и милиционерами, то есть являлись, как и оба эти явления, абсолютным злом для государства и народа. Неспроста же и гибли «новые русские» не реже, а то и чаще братвы и милиционеров. Кадрами убийств бизнесменов новостные выпуски в 1990-х открывались едва ли не ежедневно. «Сегодня в центре Москвы при выходе из лифта в подъезде своего дома был застрелен владелец ОАО. Труп обнаружили спустя несколько часов после убийства, когда кровь стала стекать на нижний этаж и испачкала детскую коляску соседей жертвы преступников...» — монотонно бубнили дикторы, комментируя сюжеты с реками «новорусской» крови. Конечно, никому жертв эпохи передела государственной собственности не было жаль, напротив, потирали руки: чтоб они, гады, друг дружку перестреляли. И в этом, если хотите, была своя сермяжная правда.