Я приняла душ, пожарила картошку и, достав из холодильника банку соленых помидоров, привезенных из Карасева моей любимой мамочкой, приготовилась поужинать. Надо сказать, что соленья вообще и приготовленные моей мамой в частности я просто обожаю. Раньше я за один присест спокойно могла уговорить литровую банку таких вкусностей, теперь мои аппетиты поуменьшились, но тем не менее под жареную картошечку полбанки осилить я вполне еще могла.
Только я поставила сковороду с картошкой на стол и достала из банки крепкий ядреный помидор с блестящей кожурой розово-оливкового цвета, как запиликал мобильник.
— Ах ты, чтоб тебя! — Я проглотила слюну и пошла за трубкой, которая надрывалась в кармане куртки. — Слушаю.
— Оленька, это Кряжимский, у тебя все в порядке?
— Да, а что случилось?
— У нас все в порядке, я беспокоюсь о тебе, ты с обеда не даешь о себе знать.
«Ох, Сергей Иванович, — подумала я, — беспокойный вы наш. Если бы ты позвонил на полчасика попозже…»
— Были дела, — ответила я в трубку.
— Я вот что еще хотел у тебя спросить…
Мне казалось, что Кряжимский говорит страшно медленно, растягивая слова словно жвачку.
— …ты завтра с утра будешь в редакции?
— Боюсь, что нет, а что такое?
— Я набросал начало редакционной статьи по поводу вчерашнего убийства, подобрал к ней кое-какие фотографии, которые ты сделала на показе мод… — продолжал он спокойно. — Мне хотелось бы знать, оставить мне место для окончания в этом номере или мы дадим окончание или продолжение в следующем?
— Ну, — задумалась я, — сразу я вам сказать не могу, это будет ясно… скорее всего завтра или послезавтра.
— Оля, тогда я сделаю вот что, — не унимался Кряжимский, — я сделаю материал как бы с продолжением, а ниже дам какую-нибудь заметочку, если не получится до завтра, то выпустим так, а если будет продолжение или окончание, то заметку уберем и поставим твой материал.
Честно говоря, я мало что поняла из его предложения, но, зная, что на Иваныча можно положиться, согласилась.
— Конечно, Сергей Иванович, так и сделайте.
— А у тебя есть что-нибудь новенькое?
От Кряжимского не так-то легко было отделаться, он опутывал своей вежливостью, как паук паутиной. Не могла же я ему ответить, что ничего нового нет.
— Есть, Сергей Иванович, у меня есть новый труп, совсем свежий, — в лучших традициях черного юмора ответила я.
— Не шути так, Оля, — укоризненно произнес Кряжимский.
— Я и не думаю шутить. — Я устроилась в большом мягком кресле, подобрав под себя ноги. — Я была сегодня в «Сириусе» и узнала, что не так давно Марина Киселева уволила одну из своих моделей, как говорят девочки, совершенно ни за что.