Лена выписала эти — слова в свою записную книжку и, перечитывая, выучила наизусть. Тут было над чем подумать. Значит, можно себя обучить? Наверное… Только не хочется. Лена брезгливо поморщилась. «Как представлю… фу ты ну ты…» Или она еще просто не доросла? Тот же Стар все-таки влюбился — лет в сорок. Господи, как долго ждать. Опять-таки почему? Вот Настя, ее ровесница, такая умная, бесконечно в себе уверенная… Ей же интеллект не мешает? Все знают, что она близка с Костей, и в компании им откровенно завидуют. Поговорить, что ли, с Настей, спросить? Нет, неудобно, да и о чем? Придется, как Стар, ждать. Но мужчина сорока лет и сорокалетняя женщина — категории разные: «У стены сидела старушка лет пятидесяти…» Правда, это было написано в девятнадцатом веке, но все-таки…
Устав от сумбурных мыслей, Лена поменяла повязку, с наслаждением почувствовав прикосновение к пылающему лбу холода, повернулась на правый бок и впервые за последние дни заснула глубоким и крепким сном. И это было началом выздоровления.
Как бешено, азартно, с каким удовольствием пришлось нагонять!
— Никому нет никакого дела, болела ты или нет, — прослушав по телефону фальшивые сетования подруги, сурово сказала Настя. — Тем более что у вас выпуск. Так куда после колледжа? Ты решила?
— Точно — не в юридический.
— Столько трудов, и зря?
— Лучше остановиться сразу, чем потом всю жизнь маяться.
— Подумай! У юристов работы невпроворот. И бабки приличные.
— Копаться в грязи — совершенно не для меня, — сказала Лена.
— Почему в грязи? — немедленно возразила Настя. — Можно на все эти суды и споры взглянуть иначе.
— Интересно, как?
— Как на борьбу за высокую справедливость.
— Ой, не смеши! У нас суд неправый — таким был, таким и остался. А уж новоявленный суд присяжных… То оправдывают убийц, то твердят «виновен» при отсутствии всяких улик. Взять хотя бы последнее дело…
Лена с жаром рассказывает о слушаниях в Мещанском суде.
— Ты так красочно все описываешь, — смеется Настя, — а в юристы идти не хочешь. Потом не раскаешься?
— Ни в жизнь! Буду поступать на переводческий.
— Ну-ну. Звони!
— И ты.
Не успела Лена повесить трубку, телефон затрезвонил снова.
— С кем ты трепалась? — хмуро спросил Дима, даже не поздоровавшись. — К тебе не прорваться.
— С Настей.
— О чем?
— Обо всем понемногу.
— Слушай, — все так же хмуро продолжал Дима, — двадцать пятого у нас последний звонок, и мы решили не кататься на пароходиках, а поехать всем классом в лес, с ночевой. Берем палатки, жратву и выпивку, разожжем костер; Серега возьмет гитару. Я сказал, что ты будешь.