Запись на стене ВКонтакте на страничке Маргариты Солнечной
«Последняя неделя в родном городе. Надо закрыть все открытые дела, проститься с каждым другом, приятелем и просто знакомым. Пенза, я тебя люблю. Москва, я тебя тоже уже люблю, но пока немного боюсь…
А вообще, если уж совсем честно, кроме любви к этим двум городам, ну и к моей семье, конечно, о настоящей любви мне сказать нечего. Значит, она обязательно меня найдет!»
28 августа в 11:04
– Мама, лонгслив! Толстовка – это в чем Лев Толстой в своей деревне ходил! Такая рубаха до колен, расшитая, веревочкой перевязанная! А вот это правильно называется лонгслив! И он мне очень нравится! Ну как ты считаешь?
– Самый настоящий слив, Рита! Слив засчитан!
Продавец еще раз повернул белую кофту от мамы к дочке.
– Очень вам пойдет! Вы примерьте, примерьте! Белый цвет, яркий, контрастом к черным волосам…
– Мам, ну красиво же!
– Красиво, если бы ты у меня парнем была! А ты девушка! Что ты себя уродуешь этими шмотками пацанскими!
Молодая брюнетка сжала губы и повернулась к крепкому мужчине с легкой проседью. Он скучал в углу, шлепая ладонью большую боксерскую грушу.
– Пап! – с отчаянием в голосе крикнула брюнетка. – Ну правда, ну скажи маме!
– А ты папу не приплетай! Игорь, ну когда она у нас вырастет! Что ты ей подыгрываешь всегда! – уже стала сдаваться женщина.
– Время придет – и вырастет. Марго, тебе в самом деле идет. Как, говоришь? Лонгслив? Покупаем и пошли дальше. Надоело мне тут, – закончил папа и перед выходом из магазина так сильно ударил грушу, что она закачалась и зазвенела на своих цепях.
Теперь у Марго (ну конечно Марго, она ненавидела это дурацкое имя Рита) появился замечательный комплект: белый лонгслив от HenryLloyd, узкие светло-голубые джинсы Levi’s и желтые ботинки Timberland. И выглядела она, конечно, не как пацанка (пацанки носили дешевые китайские спортивные костюмы, как и пацаны), а как европейская девушка с рабочих окраин.
Очень красивая и яркая! И сильная! И уверенная в себе! Она шла по улице, руки в карманы, взгляд голубых глаз тяжелый, цепкий и равнодушный (это она так считала). Черные волосы развевались на теплом весеннем ветру, и на нее заглядывались проходящие мимо мужчины, парни и даже старички! И это было так приятно! Она заметила, как какой-то седовласый джентльмен, этакий профессор, даже развернулся на сто восемьдесят градусов, чтобы попялиться на Марго с тыла, за что и получил от своей спутницы увесистую оплеуху.
«Ай-яй-яй, ревновать нехорошо», – мысленно погрозила даме пальчиком девушка. Хотя, впрочем, в этом возрасте «за пятьдесят», который вообще невозможно представить, многое кажется совсем по-другому.
