Шила действовала под влиянием того ложного представления, что если Ошо нужен был город, то было оправдано все, что для этого делается. В борьбе за город летом 1984 г. она совершила дикую выходку, привезя бездомных со всех штатов Америки, чтобы те могли участвовать в голосовании в графстве Васко и тем самым обеспечить сохранение города. Неожиданно спокойная территория, где обитали ученики, заполнилась тысячами людей, которым пообещали бесплатно предоставить еду, одежду и кров, что было слишком хорошо, чтобы быть правдой, но стоило того, чтобы ехать через всю страну. Среди этих людей с улицы было множество бывших заключенных и даже закоренелых преступников. Санньясины делали все от них зависящее, чтобы вылечить их от алкоголизма или наркомании, окружить их любовью и нежной заботой, даже знакомили с медитацией. Но в целом этот план был весьма далек от того, что делал и видел в будущем Ошо, чего касалась его работа.
30 октября, пробыв в молчании 1315 дней, Ошо начал говорить и снова открыл сердце перед своими учениками. Ошо начал говорить, когда необходимость этого стала несомненной. Собрания, адресованные к «немногими избранным», носили взрывной характер. С этого началась новая фаза его работы. Когда в 1981 г. он входил в молчание, то сказал, что хотел бы избавиться от тех, кто был с ним просто по интеллектуальным причинам. Сейчас он нуждается только в тех, кто мог бы быть с ним в молчании.
«Во-первых, мое молчание не означало, что я сказал все. Я молчал для того, чтобы избавиться от тех людей, которые толклись вокруг меня ради моих слов. Мне нужны люди, которые могут быть со мной, даже когда я молчу. Я устранил всех тех людей без малейших усилий. Они просто исчезли сами.
Три года было достаточно. И когда я видел всех этих людей, — а их было не так много, но они болтались здесь ради моих слов; я нуждаюсь в тех, кто живет в моем молчании. За эти три года у меня было очень много времени помолчать с моими людьми, увидеть их отвагу и любовь в том, чтобы оставаться рядом с человеком, который, возможно, никогда не заговорит снова.
Когда работа закончена и случайные люди ушли, не стало и необходимости пребывать в молчании. Я вернулся, и у меня есть много что сказать — и у меня всегда будет много что сказать».
За немногие месяцы ночных бесед с группой избранных он методично разобрал на куски историю человечества. Бог, небеса, преисподняя, Иисус, фигуры, о которых он возвышенно говорил в прошлом, наряду со всеми религиями и сообществами, теперь подверглись жесткой критике. Он превозносил то, что считал нужным, но также критиковал там, где это было необходимо. Он ждал почти десятилетие, чтобы сделать это.