– Да, не понять, – согласился священник. – Но боюсь, что командору Морано это все же удастся. Кстати, вот и он.
Морано подошел с бутылкой в руке. Пальцами свободной руки он ожесточенно раздирал кожу – его шкиперская бородка скрывала под своим седовато-лиловым покровом запущенную сыпь, постепенно слившуюся в одну сплошную язву и вызвавшую у дона Морано нестерпимый зуд.
– Прижгите свои язвы железом, – посоветовал отец Григорий, наблюдая его мучения. Сам он был по пояс оголен. Туловище давно превратилось в огромную рану, пальцы распухших ног, прикрытых лохмотьями, оставшимися от изорванных шаровар, едва касались пола.
Еще несколько минут назад, слушая католического священника, Родану казалось, что он вот-вот потеряет сознание. Однако, увидев своего главного мучителя, неожиданно собрал остаток сил, приободрился и даже попытался улыбнуться.
– Ты еще смеешь давать мне советы? – незло спросил его дон Морано.
– Это последнее, что вы можете получить от меня, – довольно вежливо заверил Родан. – Если, конечно, не поскупитесь на бутылку вина.
– Что ты сказал, дырявый башмак подвешенного на рее?!
– Если не поскупитесь на глоток вина.
– Ах, тебя мучает жажда?
– Всякий раз, когда вижу в чьих-то руках бутылку.
Ответ командору понравился. Он ткнул горлышко бутылки в рот пленнику, но с такой силой, что Родан глотнул вина вместе с кровью из разбитой десны и чуть было не закусил собственными зубами.
– Еще?
– Я ведь не прошу еще раз поджарить меня острием шпаги. А вина – с удовольствием. И к совету моему все же прислушайтесь: прижгите свои язвы.
Командор сурово взглянул на отдыхавших чуть в стороне на перевернутых пустых бочках моряков.
– Опустите его на землю. Никакого толка от вас ни в море, ни на берегу. Теперь я сам займусь им.
– Вот это другое дело, – почти торжествующе произнес пленник, – с таким человеком и поговорить не грех.
Родана отвязали и отвели в комнату, которую комендант форта предоставил дону Морано под жилье и которая была намного теснее его каюты на фрегате. Туда же вошел и священник, однако, поняв, что способен объясняться с пленным и без переводчика, Морано выставил его за дверь. Зато приказал принести две бутылки вина и еды.
– Ты действительно собираешься говорить? – недоверчиво поинтересовался капитан. Та часть лица, которая еще просматривалась между изгибами его бородки, постоянно оставалась кирпично-багровой, поэтому на вид дон Морано всегда казался разъяренным.
– А почему бы и не поговорить по душам двум старым воинам? Что нам помешает?
– Тогда какого дьявола до сих пор молчал? Несмотря на все усилия моих матросов.