— Присаживайся.
В приёмной было достаточно стульев, но Дамиан специально указал гонцу на каменную скамью. Видимо, был не против, чтобы ответственные за предполагаемое преступление органы успели основательно пострадать за время разговора.
— Извини, поверхность немного холодная, — с издёвкой в голосе добавил он. — Лето выдалось нежаркое.
Взяв себе стул, Дамиан уселся напротив гонца.
— Ну что ж, рассказывай.
— А… э… что же рассказывать, — сокрушённо опустил голову гонец. — Вы же сами всё видели.
У меня зачесались руки открутить ему голову, а может быть, и кое-что ещё — чисто так, для последующего ознакомления с мужской анатомией в спокойной обстановке.
— А ты рассказывай подробнее, — подбадривающе кивнул виконт.
И что-то в его голосе заставило меня вспомнить, почему я так боялась его всего каких-нибудь несколько недель назад.
Гонец мялся, молчал, опустив голову, облизнул губы, поёрзал на сиденье — впрочем, последнее, возможно, от холода.
— Я помогу, — "по-доброму" предложил виконт. — Как часто это происходило?
У меня всё снова похолодело внутри. Значит, он всё-таки мне не поверил…
— Один раз, только один раз, клянусь вам! — вскричал гонец, и по его интонации даже мне самой захотелось сделать вывод: врёт. — Это произошло случайно, я не виноват, правда, то есть я, конечно, виноват, но я не хотел! Не знаю, как оно вышло… Мы просто разговорились, слово за слово… Виконтесса рассказывала про свою непростую судьбу, что она вышла замуж по принуждению… Я её пожалел. Но это никогда больше не повторится, даю слово чести!
Я хотела закричать, а ещё лучше — запустить чем-нибудь ему в лицо. Да, один раз, с Эдмондом, я совершила ошибку. Но чтобы сейчас я стала трепаться на подобные темы с первым встречным, ещё и подставляя при этом Дамиана?! Пришлось зажать рот рукой, чтобы не выдать своего присутствия.
— Жалостливый, значит? — По ровной глади голоса Дамиана пробегали круги закипающей в глубине ярости. — Артур, — сказал он, не отводя взгляда от гонца, — пускай готовят верёвку. Вздёрнем этого гада прямо сейчас.
— Так ведь виселицы готовой нет, — подсказал Эддингтон.
— А зачем нам виселица? — отозвался Дамиан, по-прежнему сверля глазами совершенно ошарашенного таким поворотом гонца. — Дело домашнее, можно сказать, семейное. Перекинем верёвку через какую-нибудь балку прямо здесь, в замке, и вздёрнем его за милую душу.
— Но… таких наказаний не существует, — попытался протестовать гонец. — За прелюбодеяние не вешают. Особенно когда в первый раз… Дают полдюжины плетей, ну десяток…
— Какая завидная подкованность, — недобро усмехнулся Дамиан. — Будто ты специально это проверял. Допустим, ты прав. И что с того? Кто, по-твоему, сможет призвать меня к ответу?