Джулиана снова вздохнула.
— Да, разумеется… Что же еще вы могли ответить.
Последовало долгое молчание. Потом герцог вдруг произнес:
— Данте.
— При чем здесь он? — Девушка взглянула на него с удивлением.
— Очень люблю этого поэта. Поэтому и выучил итальянский.
Она повернулась к нему. Ее черные волосы поблескивали в лунном свете.
— Вы выучили итальянский… из-за Данте?
— Да.
Она перевела взгляд на сад за окном.
— Полагаю, мне не стоит удивляться. Порой я думаю, что высший свет — это крут ада.
Он рассмеялся. Не смог сдержаться. Иногда она бывала просто великолепна. Когда не злила его.
Джулиана молчала, и герцог спросил:
— Что вы здесь делаете? Почему пошли сюда?
Она села на скамейку у пианино. В очередной раз вздохнув, ответила:
— Кажется, я уже сказала… Мне хотелось побыть одной.
— Почему?
— Не важно.
А ему вдруг показалось, что ответ на этот вопрос самый важный в мире. Впрочем, он знал ответ…
— Сплетни, да? Разумеется, дело в сплетнях, — пробормотал герцог, приближаясь к девушке.
Она тихонько усмехнулась и подвинулась, чтобы освободить ему место на скамейке. Причем движения ее были совершенно естественными — словно ему и полагалось сидеть рядом.
Он сел, хотя и понимал, что не следовало этого делать. Ведь ничего хорошего не выйдет из такой его близости к ней.
— Очевидно, я не ее дочь, а какая-то хитрая цыганка, которая заговорила вам глаза. — Тут Джулиана улыбнулась, наконец-то встретившись с ним взглядом.
Что ж, она вполне могла бы быть и цыганкой. Но скорее настоящей колдуньей.
Герцог судорожно сглотнул.
— Зубы, а не глаза.
Джулиана нахмурилась.
— Зубы? Но почему…
— Потому что заговаривают зубы. А вы сказали «глаза». В глаза пускают пыль, а заговаривают зубы, понятно?
Она склонила к плечу голову, задумавшись над его словами. И от этого ее изящная шея казалась еще длиннее.
— Ох, я совсем запуталась…
— Знаю. — Он и сам запутался.
— Наверное, мне никогда не стать одной из вас.
— Потому что путаете зубы с глазами? — пошутил Саймон. Ему не хотелось, чтобы она печалилась.
Она улыбнулась:
— И из-за этого тоже.
Их взгляды на несколько долгих мгновений встретились, и он сейчас боролся с желанием дотронуться до нее. Должно быть, она почувствовала это, потому что вдруг отвернулась.
— Вы ведь помолвлены?..
Ему не хотелось обсуждать это. Не хотелось, чтобы это было правдой. Не сейчас. Не здесь.
— Да. И что же?
— И объявление будет сделано сегодня?
— Да.
Она снова посмотрела на него.
— И вы наконец получите свою идеальную английскую жену.
— Вы удивлены?
— Нет, просто теперь… Теперь ясно, что эту игру мне не суждено было выиграть.