И все для того, чтобы познакомиться с мужчиной, который, вполне вероятно, еще и сутулится.
Элизабет застонала от бессилия и унижения. Она простояла у ворот, упершись лбом в решетку, добрых двадцать минут. Если она продолжит в том же духе, ее голова проскользнет, между прутьями и застрянет, совсем как голова Седрика Дэнбери в решетке Виндзорского замка.
Все, хватит откладывать. Приподняв подбородок и распрямив плечи, она решительно зашагала, обходя за версту коттедж Джеймса. Последнее, что ей сейчас нужно, так это встретиться с ним.
Проскользнув в Дэнбери-Хаус, она напрягла слух, пытаясь различить шум вечеринки, но не услышала ни звука. Записная книжка находилась в библиотеке, но Элизабет, сделав вид, что сие ей неведомо, прошла через дом к французским дверям, выходившим на заднюю террасу.
Как и следовало ожидать, около дюжины нарядно одетых дам и господ прохаживались по лужайке. Двое гостей держали в руках теннисные ракетки, другие прихлебывали пунш, но все без исключения смеялись и болтали.
Элизабет прикусила губу. Даже их голоса звучали возвышенно.
Сделав над собой усилие, она вышла на террасу. Она чувствовала, что производит впечатление этакой пугливой мышки, но старалась не придавать этому значения. Едва ли кто-нибудь ждет развязного поведения от компаньонки леди Дэнбери,
Графиня расположилась в дальнем конце террасы в массивном кресле, доставленном, как догадалась Элизабет, из голубой комнаты. Обитое бархатом чудище было единственным предметом мебели, который переставили на террасу, и по замыслу леди Дэнбери служило чем-то вроде трона. Рядом с ней сидели две дамы и джентльмен. Дамы усердно кивали, внимая каждому слову, глаза джентльмена остекленели, и никому не казалось странным, что Малкольм развалился на коленях графини вверх животом, вытянув в стороны лапы. Он выглядел как неживой, но леди Дэнбери неоднократно заверяла Элизабет, что позвоночник кота фантастически гибок и ему нравится такая поза.
Элизабет осторожно приблизилась, пытаясь разобрать слова, чтобы прервать беседу в наиболее подходящий момент. Следовать за нитью разговора оказалось несложно, поскольку это был скорее монолог, исполняемый леди Дэнбери.
Она уже собралась сделать шаг вперед и попытаться привлечь внимание графини, когда кто-то схватил ее за локоть. Резко обернувшись, она оказалась лицом к лицу с самым красивым мужчиной из всех, кого ей доводилось видеть. У него были золотистые волосы и небесно-голубые глаза. Слово «красивый» казалось слишком грубым для описания его ангельской внешности.