Словно пленник порочного круга,
Сам себе и судья и палач,
Я казнён в абортарии духа,
В утешение остался, лишь, плач.
Плод из чрева безжалостно вынут,
При безмолвном согласии ножа,
Оборвали мою пуповину,
И причала лишилась душа.
В портмоне пожелтевшее фото,
Да в кисетике горстка земли,
«Навсегда!» — предрекли самолеты,
«Без отчизны!» — гудят корабли.
Жаль, что поздно я истину понял,
Оглянувшись на прожитый век.
Эмиграция — вовсе не подвиг,
А бессильный, постыдный побег.