— Не знал я, что память у тебя гнилая, Мортасов…
Смолин, искоса наблюдая за Рыжим, открыл ящик стола, вынул из него несколько листов бумаги, стекла, склеенные друг с другом по краям. Потом достал из сейфа небольшой бумажный сверток и тоже положил на стол. Кивнул Рыжему:
— Сядь ближе, Николай Кузьмич.
Мортасов неохотно подвинул стул, зевая, вежливо прикрыл рот ладонью.
— Два года назад, Николай Кузьмич, по рынку и комиссионным магазинам ходил один жулик. Он выслеживал тех, кто продавал дорогие вещи, и заключал с ними сделки. Потом отсчитывал деньги и вручал их владельцам вещей. В последний миг, передавая сумму, он заменял ее «денежной куклой». Ты знаешь, что это такое: сверток бумажек, обернутых сторублевкой, скажем. Жулик исчезал раньше, чем обманутые успевали заметить подлог.
Мы напали на его следы. Это был рыжеволосый человек с большими руками и густыми бровями, в которых тогда еще почти не было седины.
Один из наших агентов, наконец, накрыл Рыжего в комиссионном магазине. Но агент был новичок и вернулся к нам с пустыми руками. Рыжий швырнул ему в глаза «денежную куклу», выбежал из магазина, нырнул в проходной двор и исчез.
Так вот, это был ты, Николай Кузьмич.
Мортасов несколько секунд сидел молча, опустив голову и только на его губах блуждала ироническая улыбка.
— Что скажешь?
— Не я был.
— Тогда послушай еще. Мы передали «денежную куклу» в нашу лабораторию. Нам нужны были пальцевые следы мошенника. Эксперт опылил сторублевку графитом. Это — черный порошок, который помогает нам выявлять отпечатки. Графит не помог. Тогда эксперт окурил бумагу парами йода. Это — сильное средство, но и оно ни к чему не привело. Испытали последнее: обработали бумагу раствором азотно-кислого серебра. Ты видишь, я ничего не скрываю от тебя. Чем скорей ты поймешь это, тем лучше… Мы получили ясные и четкие следы. Вот снимки с них.
Смолин подвинул к Рыжему фотографию. Мортасов бросил ленивый взгляд на снимок и поднял глаза:
— Ну, и что?
— Вчера лаборант взял у тебя оттиски пальцев. И они, и следы на «кукле» принадлежат одному человеку!
Рыжий сдвинул брови к переносице, помрачнел и неожиданно рассмеялся:
— Может, когда и держал я эту сторублевку, Смолин. Что ж с того?
На другой день, войдя в кабинет Смолина, Мортасов дружески улыбнулся капитану: «Служишь, Александр Романович? Ну, что ж — служи».
— Не передумал?
Мортасов ответил твердо:
— Не передумал.
— Тогда я расскажу тебе еще об одном случае. Может, он развяжет тебе язык. Года полтора назад, в одну из зимних ночей, в своей комнате, на окраине города, был убит Гурьян Тоболкин, по кличке Лопух. Это был неловкий и бесталанный вор. Но я сейчас не о том. За неделю до смерти Тоболкин пришел к нам — Лопух хотел вернуться к честной жизни. Об этом, видно, узнали. Ночью к его окну подошел человек и выстрелил через стекло Тоболкину в грудь.