Мне всегда мерещился мир, полный солнца, цветов и красивых замков. Одно время даже обшарпанный тюменский подъезд, в котором я живу, стал вдруг напоминать большой старинный корабль, устремляющийся в неведомое, а потому безусловно прекрасное пространство. И тогда я поняла: все, больна. Стали мучить ночные кошмары, а затем появились приступы. Через полгода силы медленно начали оставлять меня. Приходила слабость, а вместе с ней и непонятное успокоение.
Вскоре я поняла его природу. Успокоение — это отсутствие сиюминутных желаний, это радость от каждого лучика солнца, от каждого придорожного цветка, это осознание ценности настоящего момента, который уже поэтому прекрасный и, несомненно, самый важный. И нет ничего светлее этой радости.
Примечательно, но, несмотря на наличие денег в кармане, меня вдруг стали сторониться цыганки. Этому объяснения я не знаю, ведь в моей студенческой молодости, когда перебивалась с хлеба на воду, смуглые представительницы городского кочевого племени не давали покоя. «Хорошая моя, дай я тебе погадаю!» Сколько раз я слышала эти слова в свой адрес. И бежала, бежала от них, стараясь не смотреть в их черные глаза. Кто не слышал о цыганском гипнозе? Об их поистине уникальных воровских талантах? Как же они почувствовали, что это все? Все… Проходили мимо, стараясь не смотреть на меня, и от этого становилось еще хуже. Теперь самой просто так хотелось дать им денег, но они проходили мимо, все как одна, не глядя в мою сторону.
Я долго поливала цветы, а потом вместе с рыбками и котом отнесла это добро соседке, сказала, что еду срочно в командировку. Любопытная соседка на этот раз почему-то не спросила, куда еду и надолго ли? Посмотрела с какой-то не то грустью, не то сожалением и сказала, чтобы я за свое имущество не волновалась, она все сохранит в лучшем виде.
Но самое горькое в сегодняшнем дне, что напоследок нельзя даже выпить вина. А так хочется.
Зажигаю свечу, начинаю молиться: «Отче наш, Иже еси на Небесех…», четко представляю небо со всем содержимым и чувствую, — ухожу, ухожу безвозвратно…
Кто-то сказал, в молитве человек соединяется с Богом. Так вот это не совсем так. Человек соединяется с Богом в самой искренней молитве, а значит, последней. Мгновение — и я уже вижу себя со стороны. Чуть пухлое лицо, толстые косы. Какая глупость — жить на земле и грустить.
В детстве я слышала такую легенду: когда рождается человек, Господь посылает ему с неба душу. Чтобы бестелесная структура долетела до земли, Он прикрепляет к ней маленькое зернышко. Где человек родился, там оно и приземляется и со временем вместе с взрослением человека вырастает в большое дерево. Чтобы это дерево никогда не чахло, человеку нужно творить добрые дела, радоваться, честно выполнять свое предназначение. И тогда невидимое миру дерево благоухает, как цветущая верба весной, посаженная возле полноводного озера. А когда человек грустит, злится, оно начинает сохнуть, сбрасывать листья, ветки, а потом и вовсе гибнет и отпускает душу.