— Где я? — только и смогли произнести мои губы.
— Ты моя гость. Маручак помнить? Маручак?
— Кто ты? — выдавил я.
— Моя Шакур, — и он приложил руку к груди.
— Яхши, (хорошо — таджикский) — всё, что смог сказать я и провалился в беспамятство.
Очнулся спустя несколько часов от жуткого сушняка во рту, при этом чувствовал себя гораздо лучше. Удалось сесть и осмотреться без эксцессов. Возле топчана стоял глиняный кувшин с водой, напился с жадностью и враз вспомнил вкус этой воды. В голове сразу пронеслись мысли: «Да, теперь дизентерия обеспечена».
С трудом встал на ноги, голова ещё кружилась, но пересилив себя, дошёл до двери. Прислушался и стал медленно её открывать. Во внутреннем дворике сидел гостеприимный Шакур и чистил старый британский Ли Энфилд.
Увидев меня, он замахал руками — мол, спрячься. Пришлось жестом позвать его и закрыть дверь.
Шакур, оказался догадливым и спустя десять минут зашел ко мне в каморку с миской плова, солидным куском лепёшки и с солдатской кружкой чая. Ел я молча и с большим удовольствием. Но вот от чая отказался, попросив сделать отвар из верблюжьей колючки.
(В дальнейшем, чтобы не напрягать читателя смесью таджикско-туркменско-русского, все диалоги буду писать доступным языком. Благо Шакур сносно говорил на русском, а мне в своё время пришлось изучать таджикский и немного туркменский.)
— В чём дело? — спросил он.
— Я не привык к вашей воде, боюсь заболеть.
Он понимающе кивнул и ушёл во двор. Я же постарался сосредоточиться и заставить работать свою память.
Примерно через полчаса Шакур вернулся, держа в руке кружку с отваром колючки. Я принял кружку и, грея руки, стал медленно пить не очень приятный напиток. Я знал, что колючка хороший антисептик. И поэтому выпил всё, надеясь, что не успел подхватить заразу, выпив сырую воду.
Шакур молча сидел возле стены и ждал, когда я закончу.
Отдав ему кружку, я спросил:
— Скажи дост, (друг — пушту) как я сюда попал?
Шакур минуту помолчал и начал свой рассказ.
Как оказалось, у них, в трёх километрах на север от поселка, есть маленький заброшенный кишлак. Там есть что-то, типа блокпоста. И вот вчера, Шакур и пара его ровесников, были на службе этого блокпоста. Их послали в дозор к броду реки на границе Туркмении и Афганистана. Они устроили наблюдательный пункт, и им открылась такая картина.
Со стороны Туркмении дорога возле брода раздваивается. Одна часть поворачивает влево и вдоль реки ведёт на север, а вторая часть ведёт в Афганистан через реку.
На этой дороге они увидели машину, мчащуюся в сторону границы. Это был «Паджеро» серого цвета. Он вилял, но не сбавлял скорости. Следом за ним мчался «Хамви», камуфлированный для пустыни. Им стало интересно, что же будет. И они, не отрывая глаз, наблюдали за развитием событий. Домчавшись до развилки, «Мицубиси», не сбрасывая скорости, помчался к броду. Поняв, что он может уйти в Афганистан, сидящие в «Хамере» открыли огонь из пулемёта. Но скорость и неровности дороги не давали прицельно вести стрельбу. «Паджерик» стал пересекать реку и ему, волей-неволей пришлось сбросить скорость. «Хамви» нагонял, и когда «Мицубиси» был уже на середине реки, ему попали в бензобак. Машина загорелась, и раздался несильный взрыв. Два человека в горящей одежде вывалились из машины в реку, а водитель продолжал движение. На выезде из брода раздался ещё один взрыв, но гораздо сильнее первого. Водителя выкинуло из машины, и он упал за огромными камнями. Наблюдатели вместе с Шакуром решили помочь выжившим, и стали осторожно спускаться с наблюдательного пункта к реке. Но и владельцы «Хамви» тоже не дремали. Они подъехали к реке и выбежали, чтобы захватить тех, кто ехал в «Паджеро» или убедиться, что они мертвы.