Год 2003, сентябрь, 10 число.
Россия, г. N-ск, ИТК ЯК 7/1.
Солнечный день. Не жаркий, со свежим, уже осенним ветерком. Стою с вещами перед внешними воротами «кармана» Исправительного Учреждения.
Ещё минута и ворота откроются. «ЗДРАВСТВУЙ СВОБОДА», — скажу я.
И вот, долгожданный момент настал. Ворота медленно поползли вбок, я достаю из сумки полотенце, вытираю лицо и раскладываю его как коврик перед собой. Встаю и тщательно вытираю ноги, оборачиваюсь и плюю назад. Хватаю сумку, шагаю вперед — я за воротами. «Ну, здравствуй … свобода» — саркастически произношу я и уверенно иду дальше.
Ни на что не надеясь, просчитываю маршрут к остановке. Но, стоящая на стоянке Волво-760, коротко просигналила. Я останавливаюсь и пытаюсь рассмотреть, кто находится за тонировкой стекол. Мне облегчают задачу — стекло опускается и оттуда выглядывает улыбающийся Роман Родимов (прозвище — Родной, получил его в армии), махая мне рукой.
— Во как…. — говорю я и направляюсь к машине. — Здоров, Ромашка. А ты как здесь?
— Да вот, тебя поджидаем.
— Так ты не один? С кем, если не секрет?
— Садись уже, сам всё увидишь.
Я открываю заднюю дверь, бросаю сумку и сажусь в авто. И вот тебе на, рядом с Романом сидит ещё один мой сослуживец — Мишка Кудряшов (прозвали Кудря из — за фамилии).
Я расплываюсь в улыбке:
— Миха, и ты здесь, чертяка?
— А як же. Матушка твоя подсказала, где тебя найти. Ты нам очень нужен.
— Да ну, а если б я ещё срок мотал?
— Всё равно, без тебя никак. Дождались бы.
— Что-то вы темните братишки, ох не к добру это.
— Ладно, всё потом. Куда сначала едем? — спросил меня обернувшийся Роман.
— Давай за водкой, а потом домой. Маман, наверное, уже стол накрыла. Вот дома всё и расскажете.
Ромка завел машину и мы двинулись в путь.
В тот вечер мы засиделись долго. Парни поведали мне о своих планах вернуться в Афганистан и проехать по местам боевой славы. Заодно доставить гуманитарные грузы. Но нужен человек, который имел контакт с населением именно этого района — провинции Герат.
— А как же Ничей? — спросил я.
— Его застрелили ещё в 99-ом, в Саратове. Он работал на агентство «Алекс», охранял и сопровождал грузы. Вот, при попытке ограбления конвоя, ему и досталось, — ответил Роман.
— Да … Не знал, что Вова Нестеров погиб (армейское прозвище Ничей из — за его поговорки: «Ничей — значит мой»), — произнес я и разлил по стаканчикам водку.
— За тех, кого с нами нет, — пробурчал Миша Кудряшов и мы выпили молча, не чокаясь.
— А что с нашим продавцом? — не успокаивался я.
— С Андрюхой? Так он совсем плох. Три контузии здоровье окончательно подорвали. Он теперь как после кессонки, даже ходить не может, — ответил Миха.
