— Ты ещё живёшь войной, Коля, пройдёт, быть может, не один год, прежде чем ты свыкнешься с мирной жизнью. А пока тебе придётся держать себя в узде, иначе ты станешь слишком опасен для окружающих. Ни в какие секции боевых искусств не записывайся, на татами не выходи и вообще не стремись сделать спортивную карьеру. Это уже не твоё.
Николай понял правильно. Выполняя наказ капитана, он взнуздал впитанную в печён-ку постоянную агрессию, готовность к жёстким действиям. В большинстве мужчин, и в два-дцать, и в сорок лет живёт невольный, неподдающийся разуму, атавистический инстинкт самца, ревниво оценивающего возможности соперника, готового в битве отстаивать своё превосходство. Обыкновенный молодой парень Николай не являлся исключением. Так вот, холёного чиновника, каковым спервоначалу предстал Вячеслав Владимирович, он бы оце-нивать не стал по причине незначительности соперника. Но сейчас перед ним стоял совсем другой человек, и Коля безоговорочно признал его превосходство.
Павел бодро подмигнул, мол, такие дела, друг мой, Колька, то ли ещё будет. Николай, кивнув в ответ, улыбнулся.
— Я готов, и с превеликой радостью. Хочется, знаете ли, выговориться за все годы. На зоне-то я всё больше отмалчивался, там откровенность не в цене. А арестовали меня не с бухты-барахты, а на основании "неопровержимых" улик. Представьте себе, нас ещё допро-сить не успели, пожарники касками только-только дым разогнали, а какой-то прокурорский чин среди ночи шустренько уже поручил ментам произвести обыск по месту моего прожи-вания. И что вы думаете? Нашли-таки! На полке в шифоньере под разными там полотенцами лежала стопочка дензнаков в заклейке с росписью главного бухгалтера фирмы. Купюры в таких заклейках иначе как из сейфа попасть в мою комнату не могли. Там же обнаружили самопальные ключи от бронированной двери в кабинет. По всему выходило: это я, дурак, сейф подломил, а денюжки заховал до того "надёжно", что даже упаковку содрать поленился. Ума не приложу, в кого я такой умный? Денег нашли всего-ничего — десять тысяч, сотенными, хозяин же талдычил о десяти миллионах. Где остальные? Ответ на этот смешной вопрос дала моя квартирная хозяйка баба Натаха, кстати, фронтовичка, и честность её не оспаривается, а то, что она совсем старенькая, немощная, плохо видит и ещё хуже слышит, так это никого не насторожило. Короче, по её словам, где-то после полуночи хлопнула входная дверь. Она спросонья окликнула, типа: "Коля, ты?" А вошедший, якобы, ответил: "Я, баба Натаха, спи. Мы с приятелем не надолго". И вправду, минут десять пошебуршали и ушли. Чувствуете интригу? Прямо на блюдце меня — преступника такого малохольного поднесли. Что интересно: у моих напарников по дежурству обыски не проводили — сразу ко мне. Ну, скажите, товарищ капитан, вы меня знаете, я, конечно олух, но не до такой же степени?