— Случайно — да, — скривил заиндевевшие губы Дато, втягивая воздух и слюну уголком рта, — из пионерского.
— Да нет, — красавица ещё шибче расцвела, — вы не думайте, мы понимаем…
— Угу.
— Чего "угу"? — Бабонька шаловливо стрельнула глазищами. — В нашем кооперативе, почитай, все из бывших.
— А то, поехали с нами, — подхватил здоровяк, — мы аккурат таких, как ты привечаем.
— У нас и женщины свободные имеются, — продолжила деваха.
Она чуть прогнулась, уперев ладони в поясницу — тонкая ткань на груди натянулась ещё пуще — выронила платок, наклонилась, чтоб поднять.
Дато едва не ослеп от вида двух белоснежных, окантованных загаром полушарий за пазухой. Ему до судорог захотелось откликнуться в том смысле, что, мол, с вами хоть на край, но его уже заклинило.
"Куда-то приглашают…. Значит…, значит те, что весточку посылали, чтоб, значит, не мешкая…, выходит, предвидели…. Это как?"
— Н-нет, — начал он, глядя в потемневшие глаза девахи, — спасибо, меня ждут…
Фразу закруглить не успел. Дикарь, привычно стерегущий себя от удара в спину, во-лосками на ушах, горбиками на хребте уловил опасность и вильнул в сторону. Обушком вперёд, просвистев мимо, глухо тюкнул в землю колун. Мужик, державший в руках топор, по инерции клюнулся следом. Сзади, гад, подобрался.
Дато давно и заслуженно пользовался признанием в уголовной среде, как мастер "бан-до" — жестокой драки одного против толпы, драки, в арсенале которой преобладали самые подлые и смертельно опасные приёмы, отработанные веками в среде офеней, золотоискате-лей и каторжан. Не долго думая, он с разворота врезал коленом в удачно подставленную челюсть, нырнул под руку кинувшемуся навстречу здоровяку, цепляя того стопой под ло-дыжку. Водила чугунной болванкой пошёл крушить кусты, а Дато, скользом подбив тугой сумкой деваху под коленки, выскочил на трассу и рванул, дай бог ноги. Да-а, пять годков назад он был ещё легконогим и поджарым.
Он мчался вверх по асфальтовому тягуну в сторону автобусной остановки, ожидая вот-вот услышать звуки погони, но за спиной пока всё было тихо, только затылок холодел, будто под прицелом. Потом послышалось завывание тяжёлого мотора. Илларион оглянулся и оторопел. Микроавтобуса след простыл, словно его там никогда и не было, зато, чадя и взрёвывая, медленно втаскивал на подъём своё грузное тело рейсовый автобус.
"Сучары! Это что ж, неужто зеков прямо на выходе бомбят?", — задумался он, переводя дух. И то: в поясную подкладку брюк зашиты бабки не бог весть какие, но и за меньшее за-капывали — "отпускные" за восемь лет, как-никак.