— он собирался подать в суд на «Проктер энд Гэмбл». Еще один парень называл себя Фредом Уорингом
[85]. Другой как-то взял обрез и пристрелил четырех секретарш в колледже Адельфи. Не посиди я в психушке, нам с тобой и говорить было бы не о чем, а так другое дело — там те же наркомания и политика, что и на воле. Но, приятель, меня
не хотели выпускать. Я уж и не надеялся выйти на волю. Дело-то было громкое.
— Ну ладно, — сдался Конверс. — Чего ты натворил?
Данскин удовлетворенно кивнул:
— Знаешь Бруклин?
— Естественно.
— Представь себе: суббота, вечер, — начал Данскин свою историю, — Флэтбуш-авеню, кинотеатр «Лидо». Показывают «Искателей»[86]. В главной роли Джон Уэйн.
Мне семнадцать, я — первокурсник в Бруклинском колледже. Девственник. Ни разу еще не имел девчонки. Итак, субботний вечер и я один иду в кино.
Только собираюсь купить билет, как вижу, контролер направился в уборную. Так что я прошу кассиршу просто разменять деньги и как ни в чем не бывало прохожу себе в зал. Обхожусь без всегдашнего пакета попкорна и усаживаюсь на любимое место. Слева в первых рядах.
Очень скоро слышу шум сзади и понимаю: проклятье, меня засекли. По рядам идет билетер со своим фонариком. Билетер — знакомый парнишка, Брюс. У нас с ним давняя вражда. Брюс стоит и светит мне в лицо, я начинаю нервничать.
Брюс — большой умник. Поэтому у него всегда было много девчонок, и тогда у него была подружка, сестра одного знакомого парня, красивая безумно. Брюс — прекрасный спортсмен. Брюс получил стипендию Корнеллского университета.
Вот, значит, Брюс светит мне в лицо и говорит — культурно так, как абитуриент Корнелла: «Ага, Данскин, умный малый, где твой билет?»
Данскин поежился и изобразил фальцетом, как он ответил Брюсу: «У меня нет билета, Брюс. Я его потерял», и продолжил рассказ:
— Ну вот, он засмеялся. Говорит: «Ты был с другим парнем, вас было двое, где он?» Я говорю — быстро сообразил: «Нет, Брюс, я был один».
Тут и администратор подошел, стоят они оба надо мной, слепят фонариками и смеются. «Данскин, — говорит Брюс, — прошу тебя пройти со мной». Они ведут меня по проходу мимо человек двадцати, которых я знаю или которые знают меня, к будке кассира.
«Вот здесь покупают билеты», — говорит Брюс. И перед тем как вернуться в зал, смотрит на меня с насмешкой, еле уловимой: какое, мол, ты ничтожество, Данскин, какой неисправимый идиот, какой дурак!
Данскин вздохнул:
— Нечего и говорить, что у меня пропала всякая охота смотреть кино. Я пошел домой и думал только о том, как после кино Брюс встретится со своей подружкой, как станет рассказывать ей эту историю. Как они будут смеяться надо мной — идиотом, потешным недоумком. Как она скажет Брюсу, какой он умница.