— Увидишь… — неопределенно хмыкнул Петраков. — Кроме того, и старички есть. Вполне старорежимные, фрондирующие, но знающие. Это я предваряю твой вопрос. И последнее: я хочу закончить наш разговор, прошлый, если помнишь…
— Я уже понял, чем мне придется заниматься.
— Вот и чудно. Только все время держи в голове две вещи. Первое: продовольствие, меха и прочее — неудержимый соблазн по нынешним временам. Я обязан тебе это сказать, потому что твой предшественник уличен и расстрелян.
— Что второе? — угрюмо спросил Шавров.
— Наши ценности все время разворовывают, ты это знаешь… Мы имеем утечку информации, поэтому держи ухо востро! И язык — на привязи.
— Не можете дознаться, через кого течет? — насмешливо спросил Шавров.
— Ты знаешь, не можем! — ернически вскинулся Петраков. — Вся надежда на тебя, отец мой… Это я уже не шучу. — Он подошел к Шаврову вплотную и положил руки ему на плечи: — Смотреть в оба глаза, слушать в оба уха, при малейшем подозрении — даже если оно покажется тебе глупостью попервости — немедленно уведомить меня и позвонить в милицию! Иди, приступай.
Дамочек Шавров в отделе не застал, зато оба старичка были на месте. Они играли в шахматы. Тот, что был постарше, в добротной черной «тройке», с золотой цепочкой карманных часов на жилете и тщательно подбритой эспаньолкой, пристально посмотрел на Шаврова и сказал:
— Мы где-то встречались.
— Конечно! — вспомнил Шавров. — Вы — дядя Асик, не так ли?
— Господи! — искренне обрадовался старик. — А я так жалел, что не пришлось с вами проститься! Спал, уж простите великодушно! Как доехали, как пенаты?
— Благодарствуйте, — улыбнулся Шавров. — А как… Соня и Юрий Евгеньевич?
— Какая память! — восхитился дядя Асик. — Нет, Константин, ты подумай, ведь и виделись всего ничего!
— Бывает… — второй старичок передвинул фигуры и потер ладони: — Мат, дорогой Василий Васильевич!
— В самом деле? — совсем не огорчился дядя Асик и подмигнул Шаврову: — Он у меня украл ферзя, воображаете? А я жалею его. Такая, знаете ли, судьба… Сын на фронте погиб, дочерей убили бандиты…
— На каком фронте? — скорее машинально, чем из любопытства спросил Шавров, но ответ Константина заставил его вздрогнуть.
— При взятии Перекопа… — тихо сказал старик, — застрелил какой-то комиссар, может быть, это были вы?
Шавров никогда не лазил за словом в карман в подобных случаях, но теперь растерялся. Слишком уж неожиданной была эта эскапада. Выручил дядя Асик. Он ласково толкнул Константина в плечо и сказал:
— Это же просто война, Константин Константинович… Это гражданская война. Брат убивает брата, сын — отца. Что касается нашего нового друга — он не был на Перекопе и потому не виновен в смерти вашего Лялика.