Тимофей повернул голову в сторону милиционера, однако с места не сдвинулся.
— Черт, как же ему объяснить, — задумался Фуража, потом встал на четвереньки и негромко рыча прошагал к задней двери УАЗика.
В конце концов, тигр понял, что от него хочет этот мужчина в странном головном уборе, вскарабкался в задний отсек УАЗИКА, и машина помчалась по ночным улицам.
Своих пассажиров Фуражка высадил в сквере за пару кварталов от дома Веры Сергеевны.
— От греха подальше. Вдруг кто-нибудь увидит, как из милицейской машины выходит тигр, потом объяснительными замучают, — объяснил майор. — Маша, ты иди первая, открой дверь, а Тимофея я выпущу чуть позже.
18. Правильная женщина Кочерга
В доме по улице Оранжерейной, 6-а не горело только одно окно. У Веры Сергеевны. Здесь ждали Тимофея.
Однако не спала и Кочерга. Она стояла у окна, в ночной рубашке и вглядывалась в подозрительную темноту, из недр которой, как ей показалось, донесся тигриный рык.
Рык услышал и Владимир Станиславович, однако не придал ему особого значения:
— Из зоопарка ветром принесло, а, может, акустический обман, — сказал Шульга и закрыл глаза, однако через минуту Кочерга растормошила засыпающего супруга:
— Вставай, Станиславович, посмотри, какой котяра к нам в подъезд заходит. Кто ж это, интересно, не закрыл дверь на кодовый замок?
Кодовые замки в подъезде установили по инициативе Кочерги. Чтобы войти в подъезд, теперь надо было одновременно нажать на кнопки с цифрами 5, 6, 8, 9, причем одновременно. Сделать это пальцами одной руки было непросто. Соседи злились на Кочергу, но открыто возражать нововведению никто не решался.
— Ну, слава богу. А то что-то кошками в подъезде нехорошо пахнет, — громко, чтобы слышала Вера Сергеевна, сказала Кочерга, когда кодовый замок был установлен. — Некоторым это нравится, а большинству хочется пожить по-человечески. Хотя бы на старости лет.
Веру Сергеевну Кочерга ненавидела. Не по какой-то конкретной причине, просто так был устроен ее организм: Клавдия Ивановна ненавидела непорядок и анархизм, рассадником которых, по мнению Кочерги, и являлась Вера Сергеевна.
— Шибко умная, — говорила о Вере Сергеевне Кочерга. — От таких все беды.
Сама Кочерга, по ее опять-таки мнению, была очень правильной женщиной, практичной, строгой и в меру умной..
Больше всего Кочергу выводило из себя пение Веры Сергеевны, которое она считала крайним проявлением анархизма.
Надо сказать, что пела Вера Сергеевна громко, а иногда — в сопровождении сводного хора котов и кошек.
— Зови всех, Алексей Васильевич! Будем песни петь! — говорила Кошкина. — Будем веселиться. Кошкам тоже нужен праздник. Почему говорят, не все коту масленица? Пусть всегда будет масленица!