— Я не ребенок! — воскликнула Кейт и пошла прочь, оставив графа наедине с его тайнами.
Он, конечно, отыскал ее снова. Подошел и тихо сел рядом с Кейт в часовне, когда она тихо молилась. Но девушка сделала вид, будто не замечает его.
В последующие дни Джон постоянно якобы случайно сталкивался с Кейт в залах, дворах и других местах — молодой человек явно искал с ней встречи, — но, увидев Линкольна, она неизменно заставляла себя не обращать на него внимания.
— Если ваше сердце не смягчится, я погибну, — наконец пробормотал он, перехватив ее у дверей в покои королевы.
— Исцеление в ваших руках! — сказала девушка. Ее несмягчившееся сердце билось, как птичка в клетке. — Расскажите мне все!
— Ну что ж, пусть будет по-вашему. Но вам не понравится то, что я вам скажу.
— Я предпочитаю знать правду, сэр!
— Все дело в моем отце. Он выбрал мне невесту и уже ведет переговоры, обсуждая условия брачного контракта.
Я сказал ему, что хочу жениться на вас, а он ответил, что, будь вы законной дочерью короля, он бы еще подумал, но и в этом случае вряд ли согласился бы: мы ведь близкие родственники, двоюродные брат и сестра.
Вот когда Кейт впервые почувствовала, каково это — быть незаконнорожденной. Отец любимого считал ее товаром второго сорта и даже не желал рассматривать в качестве невесты для своего сына. Видя огорчение на лице девушки, Джон сжал ее руку:
— Я не слушаю его, Кейт. Мой отец — грубиян и задира, и я давно уже привык к этому. Я сказал ему, что всегда буду любить вас, несмотря ни на что, и считаю вас благородной леди, достойной самой высокой чести. И мое сердце никогда не будет принадлежать другой женщине.
— И что он ответил?
Джон нахмурился:
— Это не имеет значения. Я все равно сделаю по-своему. Я привык добиваться желаемого. И если отец считает, что сможет воспрепятствовать мне ухаживать за вами, то сильно заблуждается.
— Он вам это запретил?
— Я не позволю ему встать между нами. Вы нужны мне, Кейт. Ваша красота, ваша нежность… все те чудесные качества, которые делают вас такой, какая вы есть. Если я не смогу вас любить, то лучше уж мне умереть! Умоляю, скажите, что вы не сердитесь и разрешаете мне оставаться вашим слугой.
Разумеется, она сделала то, о чем просил Джон. Разве могло быть иначе?
Катерина
7 февраля 1554 года, Уайтхолл-Палас
При дворе почти нет возможности остаться наедине, а во внутренних покоях ее величества всегда находятся слуги. Королева никогда не бывает одна, даже когда спит или отправляет естественные потребности. И потому, если неожиданно появляется донельзя мрачная матушка и тащит меня в аванзал, откуда бесцеремонно выпроваживает двух слуг, сказав, что нам нужно поговорить без свидетелей, я понимаю, что дело серьезное. Но насколько все серьезно, я и представить себе не могла.