Вторая смена (Романовская) - страница 3


Чемодан послушно плыл рядом с ней по размякшему тротуару, вспарывая колесиками ледяную слякоть. Если не приглядываться, то и не поймешь, что Ирочка его не волочет, а придерживает, чтобы не вырвался из рук, не улетел. Грязная иномарка из недорогих сама ткнулась мордой в тротуар. Водитель согласился на крохотную цену, выбрался из-за руля и клацнул багажником:

– Давайте чемоданчик.

– Спасибо большое, я сама. – Из-за мелкого ведьмовства багаж весил не больше воздушного шарика. Если шофер возьмет чемодан – не поймет и перепугается. Глушить водителя равнодушием нельзя, это слишком серьезно. Хорошо, что вообще спохватилась, а то бы так и ехала, оставляя после себя легкий, но ощутимый след. Как пену за кормой.

Чемодан задрожал, потом рванулся вниз – так, словно падал на землю с двадцатого этажа, а не с пятисантиметровой высоты. Ирочка осторожно коснулась теплой пластмассы: погладила вещь, успокоила. Заодно попрощалась с ведьмовством. Может быть, и ненадолго:

– Хотя нет. Помогите, пожалуйста. Только осторожно, он очень тяжелый.


Квартирка была маленькой, какой-то явочной. Прежние владельцы по Ирочкиной просьбе не стали выбрасывать старую тахту. Зато все остальное увезли с собой. Даже дверные ручки из ванной и туалета, даже задвижки с форточек. Не говоря уже про крючки для полотенец. На чем тут вешаться?

В ничейном пространстве каждое движение отзывалось эхом, отталкивалось от лысых обоев. За стеной четко звучали пронзительные злые голоса. Ирочка подобрала хороших соседей: сперва присмотрела именно их, а уже потом квартиру.

– Дрянь, гадина такая! Ты же мне никто, поняла? Ты вообще никто и ничего не стоишь! Вот только посмей мне еще раз возразить, поняла?

– Ты сама никто!

Под этот немудреный аккомпанемент Ирочка разобралась с багажом. Вынула комплект белья, вытащила ночную рубашку, вывернула ее наизнанку, швами наружу. Приличный саван, не хуже, чем у других.

– А зачем ты вообще меня рожала? Ты же всех ненавидишь!

– А не твое дело, зачем! Не твое! Захотела – и родила. Захотела бы – и аборт бы сделала.

С таким звуковым сопровождением не захочешь, а отравишься. Только запить лекарство нечем. И после обновления, в первые дни, когда еще зубы толком не прорезались, сильно захочется воды. А принести будет некому.

В квартире не оказалось ни одной чашки. Даже одноразового пластикового стакана. Даже мыльницы. Ведьмачить нельзя, а выходить в сторону неизвестно где находящегося магазина не хотелось. Люди – и на улице, и в магазине – были живые, а она как будто уже нет. После такого культпохода можно и передумать. Ирочка позвонила в дверь соседям.