– Тебя, между прочим, просили двое суток меня не трогать. – Я даже не соизволила на него посмотреть. – И сколько ты вытерпел, мой дорогой?
– Да я даже не думал к тебе приставать! – та-а-ак искренне возмутился Рей, что я даже отложила книжку в сторону и окинула его заинтересованным взглядом, да еще и брови выгнула – дескать, соври еще что-нибудь, ну пожалуйста.
– Ты мне не веришь, – со скорбью в голосе проговорил этот рыжий актер погорелого театра и показательно отвернулся.
Ну-ну. Интересно, его на пять минут хватит или все же на десять?
По моим губам скользнула невольная улыбка. Все-таки каким он бывал разным, мой страж перекрестка…
Впрочем, я сильно забежала вперед.
Когда Рей скомандовал шагать сквозь арку, мне все казалось, что мы сейчас просто окажемся по ее другую сторону и никакого перекрестка миров перед нами не будет. Но конечно же Сфинкс знал, что делал.
Мягкая, ставшая родной тьма приняла в свои объятия, и я, паря в невесомости, вдруг ощутила, что наконец-то дома. Чудеса, да и только! Вот что творит связь со стражем этого места.
– Пошли к камню, Алиса.
Рей, который так и не выпустил мою руку, осторожно увлек меня куда-то вперед. Или назад? Или налево? Направо? В этом месте нельзя было сказать наверняка.
Сколько мы двигались так в кромешной темноте? Я не знаю. И ведь можно было попросить Сфинкса. чтобы сделал посветлее, но… Сейчас это казалось неправильным. Потому что где-то в самой глубине души я была уверена: только сейчас я нахожусь на первозданном перекрестке миров – таком, каков он есть на самом деле, без пожеланий своего стража.
Но вскоре мне показалось, что тьма понемногу прекращает быть абсолютной. А когда впереди постепенно начало разгораться алое свечение, подумала, что это обман зрения. И тем не менее свет становился все ярче, странный, неестественно красный…
– Смотри, Алиса, – Рей притянул меня ближе, а я не сводила зачарованного взгляда с его лица – непривычного в таком освещении, – вот там – сердце перекрестка миров.
Да я уже поняла, что именно камень перекрестка так… Эй, а это еще что?!
Я резко подалась вперед, с трудом сдерживая порыв протереть глаза или, в крайнем случае, больно себя ущипнуть. Да, впереди, прямо в пустоте, висел большой плоский камень. И то, что он был красным и прозрачным, как громадный рубин, совсем не казалось необычным… По сравнению с тем, что пульсировал. Как громадное сердце, отсчитывал секунды за секундами, минуты за минутами…
Чё-о-орт! Когда Рей назвал этот камень сердцем перекрестка, я как-то думала, что он образно выразился!