– Что с тобой? – забеспокоился брат. Торопливо раздвигая густые кусты, он бросился к тому месту, откуда только что слышался знакомый голос.
Толян полулежал, блаженно улыбаясь, и смотрел прямо перед собой.
Он хотел сказать своему близнецу, что беспокоиться не о чем, но не мог выговорить ни слова.
– Что он с тобой сделал? – Колян тряс брата, но тот в ответ только мычал и улыбался. – Порву гада! – прорычал Колян, вскочил на ноги и огляделся, скрипя зубами.
Валентин Петрович, из зарослей наблюдавший за этой сценой, снова припал к земле и заскользил назад, как испуганный питон.
Вдруг ему показалось, что кто-то схватил его за ногу.
Профессор замер, стараясь не дышать, и медленно оглянулся.
Тревога оказалась ложной: его нога всего лишь попала в петлю, образованную длинной зеленой лианой, свешивающейся с дерева, как сонная змея.
Тут же Кряквин вспомнил еще один прием, который ему показывали африканские охотники. Он высвободил ногу, ухватился за конец лианы и потянул ее на себя.
Приготовление ловушки заняло у него всего несколько минут.
Совсем близко раздавались треск и пыхтение – это разъяренный Колян носился по зарослям в поисках обидчика.
Закончив подготовку, профессор тихонько двинулся навстречу противнику. Когда между ними оставалось не больше десяти метров, он сложил руки рупором и крикнул:
– Ку-ку!
Колян подскочил, развернулся и, как раненый носорог, понесся через кусты, не разбирая дороги.
Валентин Петрович бесшумно скользнул в сторону, пропуская мстителя, и молниеносно вскарабкался по стволу пальмы.
Колян пронесся мимо него, сделал еще десяток шагов и вдруг удивленно вскрикнул.
Его нога попала в петлю из лианы. Тут же распрямилось гибкое молодое дерево, которое профессор наклонил к земле, как натянутый лук. Изумленный Колян взлетел на несколько метров вверх и повис между небом и землей в совершенно беспомощном состоянии, привязанный к дереву за ногу.
Валентин Петрович не раз видел, как таким же образом беспомощно верещала и извивалась дикая свинья, угодившая в ловушку.
Колян ничего не мог поделать, он только бессильно ругался.
Профессор покачал головой: такой выразительной, цветистой многоэтажной ругани ему не приходилось слышать со студенческих лет, когда молодой Валентин со строительным отрядом попал на очередную стройку века.
– Кажется, наши лихие молодцы вышли из игры, – проговорил Холодильник, расслышав доносящуюся из дальнего конца оранжереи бессильную ругань. – Ну, Ангелина, может быть, ты попробуешь свои силы?
– С удовольствием! – промурлыкала «медсестра» и, плотоядно облизнувшись, скользнула в заросли.