Что касается Рида, он собирался стать врачом, а значит, мог бы работать где угодно. К тому же теперь его связь с Эдилином была разорвана. Джекка представила, как они вдвоем живут в Париже: он — известный кардиохирург, она — художница, перед которой благоговеют французы; они часто приезжают в Эдилин, чтобы навестить Ким.
Машина остановилась перед домом Олдриджей, и Джекка спросила:
— Когда я смогу увидеть Ким?
— В любое время. Жена уже в больнице, и я поеду туда же, как только выгружу твои вещи. Можешь поехать со мной, если хочешь.
— Очень хочу.
Они проехали десять миль от дома Олдриджей до больницы в Вильямсбурге. Увидев Ким, сидящую в постели с альбомом в руках, Джекка с облегчением рассмеялась.
— Похоже, с тобой все в порядке, отдыхаешь.
Родители Ким вышли из палаты, дав возможность подругам поговорить.
Как только они остались наедине, Джекка спросила:
— Я сказала твоему отцу, что хочу порисовать на Фраппе-Пойнт, и он едва не лишился чувств. Почему?
— Ты не сделала этого!
— Сделала, — сказала Джекка. — Так что колись!
— Я же говорила, что нельзя упоминать это название в присутствии жителей Эдилина.
— Ничего подобного ты не говорила.
— Ну, может, и не говорила. — Ким покосилась на дверь и понизила голос: — Это своего рода местный бордель, то есть не совсем бордель, а место, куда приходят потрахаться. И так продолжается уже много десятилетий.
— Десятилетий? — недоверчиво переспросила Джекка.
— После Первой мировой войны — это точно. А она закончилась в…
— В 1918 году, — быстро сказала Джекка. — И прошу, не напоминай мне о той войне — ведь именно тогда был открыт магазин «Скобяные товары» Лейтонов. А если я еще раз услышу о том, что у нас, Лейтонов, есть традиции, которые мы обязаны поддерживать… Ладно, так что там с войной?
— Кто-то назвал это место Мысом французских писем — ну, ты знаешь, что так раньше назывались презервативы, а их там использовали в большом количестве. Постепенно «французские письма» превратились во «фраппе» — так появилось название.
— Понятно, — заключила Джекка. — Значит, я должна называть этот мыс Стерлинг-Пойнтом в беседах со всеми, кому за тридцать.
— Совершенно верно.
— Дай посмотреть, что ты рисуешь, — попросила Джекка и взяла альбом подруги.
Страстью Ким были драгоценности, и она обожала естественные формы. Собственно, это и объединило студенток в колледже. Не важно, о чем заходила речь, — о драгоценностях, картинах или скульптуре, — они предпочитали воспроизводить то, что видят в природе.
— Мне нравится, — сказала Джекка, разглядывая наброски колье в форме веточек. Они словно обнимали женскую шею. — Ты добавишь драгоценные камни?