— Нет. Имеются у меня другие помощники, которых надо научить защищаться, — улыбнулся абрек, — а этим еще рано доверять оружие.
— Кто они такие, твои помощники? — Зока поглядел вокруг.
— Бици! Зезаг! — позвал Зелимхан женщин, хлопотавших у костра. — Идите сюда обе!
Подошедшие женщины почтительно приветствовали старого пастуха, справились о здоровье его и его близких. Затем Зелимхан торжественно вручил берданку своего отца Бици, а ружье Солтамурада — Зезаг.
— Возьмите, — сказал грозный харачоевец. — Не годится, когда жены абреков умеют только доить коров да месить чурек. Пора вам научиться метко стрелять, ловко защищаться кинжалом, хорошо ездить верхом.
Взяв ружье, Зезаг скромно отошла в сторону, а Бици с веселой улыбкой спросила:
— Ты нас сейчас будешь учить стрелять из них?
— Это потом, а пока дайте нам поесть, — махнул рукой Зелимхан.
Они уселись под старой грушей у самого берега реки. Несмотря на жаркий день, старик был в стеганом байковом бешмете, надетом поверх ситцевой рубашки. Он положил свою черную мохнатую папаху на колено, устраиваясь поудобнее на теплой земле.
— Вчера хотел было со всем своим табором заехать к тебе, — сказал Зелимхан, кивком головы показав на женщин и детей, собравшихся у костра.
— Ну и что? Почему же не заехал?
— Да так, не хотел тревожить тебя. Я и без того уже много виноват перед твоим домом...
— Зачем так говоришь? — перебил его старик с явной обидой в голосе. — Я ведь не для того дружу с тобой, чтобы отвернуться в черный день.
— Баркалла, Зока, я это знаю. Но вот все время казню себя за хлопоты, которые причиняю людям.
— Какие же это хлопоты, Зелимхан? Валлайги,[11] мой дом — всегда твой дом. Так ведь мы с тобой договорились?
— Так, конечно, но...
— И никаких «но», — снова перебил его старик, — будешь со мной об этом говорить — обижусь. Понял?
— Понял, — ответил Зелимхан, принимая из рук Зезаг глиняную чашку, наполненную жирным мясом.
— Вот так, — сказал старик после небольшой паузы. — А что не приехал ко мне вчера, так, пожалуй, это к лучшему. Вчера у меня был довольно странный гость. Твой знакомый.
— Кто же это? — спросил абрек, ставя блюдо с мясом перед стариком.
— Да тот самый Одноглазый, о котором ты мне рассказывал.
— Да что ты говоришь?! Одноглазый навещал тебя?
— Да.
— И что же ему понадобилось?
— Рассказывал, будто его назначили писарем в соседний аул, а он отказался и, возвращаясь в Ведено, заглянул по пути ко мне.
— Обо мне, разумеется, спрашивал?
— А как же. Очень хвалил тебя, говорил даже, что ты ему родственник, — чуть заметно усмехнувшись, сказал старик. — Упрекал нас, мол, плохо поддерживаем тебя.