Конь стоял с опущенной мордой, перед ним лежало еще не остывшее тело отца, а в десяти шагах от него лежал и Солтамурад без признаков жизни.
Абрек побледнел. Сердце его билось с такой неистовой силой, что казалось, вот-вот разорвется грудь. Опустив голову, он всматривался в лицо отца — бесконечно любимого им человека. Теперь уже никогда не услышит он от него ни слова — ни сдержанно-нежного, ни сурового и требовательного. Ушел мудрый Бахо, отныне нет и Гушмазуко. Теперь он, Зелимхан, в ответе за честь древнего рода Бахоевых. И брата нет с ним рядом.
Смерть отца и брата глубоко потрясла Зелимхана. Он почувствовал, что им овладела безумная ярость. Немедленно отомстить за их кровь!
Недолго думая, Зелимхан вскочил на коня и поскакал вслед за врагами — теперь его кровниками. Но никого из них уже не было: одни убиты, другие бежали, как подлые трусы. Он стоял один посреди дороги в тоске и с неутолимой жаждой мести. Повернув коня и не оглядываясь, подъехал Зелимхан с опущенной головой к мертвому отцу. Здесь к Зелимхану подошли Саламбек, Зока и молодой атагинец Аюб, ведя за собой на аркане дрожащего от страха Месяцева. Раненный в бедро Зока сообщил Зелимхану, что тут же, неподалеку, лежит и убитый абрек Эси.
— Если будет угодно аллаху, и нам удастся погибнуть вот так же, в открытой схватке... — проникновенно сказал Зелимхан. — Возьми, Саламбек, уложи их на лошадей, — и сам, сойдя с коня, благоговейно поднял на плечи тело отца.
Весь остаток дня они ехали по гребню гор, которые возвышались над аулом Джугурти. К вечеру до Харачоя остался какой-нибудь час езды.
Когда было уже совсем темно, конь Саламбека, ехавшего впереди, внезапно вздрогнул и начал прясть ушами. Повернувшись к тропе, идущей со стороны Шали, абрек прислушался: ему почудился какой-то шум. Но кругом стояла тишина, только ветер по-прежнему шевелил листву деревьев.
Саламбек вновь тронул коня, прошептав товарищам, чтобы они следовали за ним как можно тише. Но сделав несколько шагов, снова остановился, прислушался и не успел подумать, как вдруг раздался выстрел. Горцы замерли, пытаясь рассмотреть что-нибудь в ночной темноте. До них донеслись приглушенные голоса и легкий трест сухих веток. Впереди на дороге зашевелились какие-то тени, потом раздался чей-то окрик:
— Эй, кто вы такие?
И сейчас же прозвучала команда:
— Огонь!
Раздался залп, затем второй, третий... И вновь наступила тишина.
Аюб, который все еще тащил на аркане Месяцева, и раненый Зока, ведший в поводу коней с телами убитых, отступили в глубину леса. Зелимхан с Саламбеком залегли на опушке и стали отстреливаться. Перестрелка то усиливалась, то затихала. И так — около часа. А когда она наконец смолкла, Саламбек вышел на дорогу. Там не было ни души.