— Да ты что! А я-то смотрю, у ворот его труп в крови весь. Доля в сложном, грязно-задом положении, и Палкан избитый весь, еле дышит. Оказывается, вот оно что.
— Палкан вовремя успел, ещё бы секунда, и всё. Откуда он взялся? Во дворе я его не видел перед тем.
— Так и Лида сама не своя, переполошила всех, домой, говорит, поедем, и всё тут…
— Постой. Ты сказал, труп? Чей труп, ась?
— Чей, чей? Тумана долинского. Прямо подле его любимой дыры в воротах, у самых у ворот валялся.
— Ты точно видал или брешешь?
— Я? Брешу? А Палкана во двор кто, по-твоему, принёс?
— Как принёс? Почему принёс? Куда, во двор? В чей двор?
— Дед, ты совсем заговорился и не понимаешь, что несёшь. Ты ведь рядом стоял, что, так ничего и не увидел?
— Ой, Коленька, правда твоя, не видел. Глаза открыты, сам, вроде, живой и не видел. Сказать по правде, я на том свете побывал только что. Такого страху со мной ни в жисть не случалось.
— Да?! На том свете? Ты бы хоть гостинца какого с собой прихватил «натомсветешного». Вот бы порадовал нас, грешных.
— Богохульник ты нестерпимый. Ничего, придёт время, сам отведаешь тех гостинцев. Уж понравятся ли, нет ли, не знаю.
— Дед, ты знаешь, чего скажу, для спокойствия души ты бы нам по стаканчику первачка плеснул, себе, горемыке, и мне, грешному. А я пока что Палкану водицы подам.
— Палкану? Что с Палканом? Где он? — встрепенулся было Дмитрий Михайлович, как будто ничего до сих пор не слышал.
Колька с досады только покачал головой:
— Ну, ты, дед, даёшь! Ёлки-палки…
После этих слов он резво, по-армейски, развернулся и пошёл заниматься делом.
У другого двора над своим поверженным питомцем колдовал перепачканный Андрей Максимович.
— Мой дружочек, что с тобой сделали? Пристрелю этого гада. Никакого покоя от него не стало, шастает по посёлку, как по собственному двору, они все думают, что нет на него управы. Ничего, найдём управу, я им устрою, запоют у меня, как миленькие… будут…
Злой, как мегера, причитая сквозь зубы и расточая всяческие угрозы, Доля тащил во двор труп своего барбоса. Такую громадину на руки не возьмёшь и на плечи не взвалишь. Тащить его просто так, волоком, тоже не получилось, безжизненную тушу к земле словно приклеило. Поэтому Андрей Максимович, ухватившись за передние лапы, перемещал свою ношу рывками. По-бурлацки — тянем — потянем. Всё это вместе взятое, скорее всего, оказалось чем-то вроде искусственного дыхания для трупа. Самое невероятное то, что, как только Туман оказался внутри двора и калитка у ворот захлопнулась, его тело резко вздрогнуло. Судорога продлилась всего пару секунд, но она напугала хозяина чуть не до обморока. И тут же, придя в себя и сообразив, что к чему, он взялся давить на грудную клетку собаки. Дальше — аврал, в сумасшедшем ритме, максимальное напряжение рук и всего тела, мышечная боль, взмокший лоб, всё преодолевал усердный хозяин, возвращая к жизни своего «дружочка». На ходу, рукавом стирая со лба пот и делая небольшие перерывы, Доля продолжал спасательную акцию. Вдруг из пасти нежданно ожившего послышался неровный, с хрипотой тяжёлый вздох. Стоявший рядом с Туманом на коленях, трясущийся от изнеможения Андрей Максимович наконец распрямился и стёр со щеки тяжёлую слезу.