Двадцатиместная армейская палатка начальника была самым объемным и самым высоким «зданием» на станции – при всем желании мимо не пройдешь. Остановившись возле палатки, я поблагодарил провожатого и зашел в помещение. Ожидая увидеть шикарные хоромы, я разочарованно огляделся. Палатка служила скорее штабом. Всю ее центральную часть занимал большой стол с расставленными вокруг стульями, а висевшая на стене карта метро, нарисованная вручную, с огромным количеством исправлений и пометок, дополняла картину, и лишь в углу, за отодвинутой занавеской, стояли раскладушка, небольшой шкаф-«солдатик» и тумбочка. Начальник вел сугубо аскетический образ жизни, и было ощущение, что на свою раскладушку он возвращается только ночевать. Сам хозяин сидел за центральным столом и рассматривал какую-то техническую схему.
– А, пришел? Проходи. Садись. – Он отодвинул изучаемый лист.
Я подошел и уселся на ближайший стул.
– В двух словах обрисую ситуевину. Есть… – он на секунду задумался, – или был у нас сталкер. Бродяга. Хороший мужик, только на месте ему вечно не сиделось. Собственно, с этого и имя он свое получил. Он и раньше у нас исчезал на несколько дней, но потом всегда возвращался. Сестра у него здесь с мальцом. Мы вначале сильно не волновались, но потом в перегоне недалеко от станции обнаружили его снаряжение. Лежит все аккуратненько сложенное возле тюбинга, автомат прислонен к рюкзаку, а хозяина нет, и следов никаких… И главное – туннель-то это спокойный, хоженый-перехоженый. Вот, собственно, и вся история.
– Мне надо посмотреть место, где нашли вещи.
– Это можно, – со вздохом произнес начальник. – Хотя, не понимаю, зачем. Там уже все просмотрено.
– Ну, я, может, что незамыленным глазом увижу.
– Тогда пошли.
Мы вышли из палатки, обойдя собравшуюся толпу любопытствующих граждан, и, к моему удивлению, направились к туннелю в сторону Серпуховской. Увидев мой взгляд, начальник кивнул:
– Да-да. Это тот перегон, через который ты шел. И не только ты один. Куча народу там уже прошла, и никто ничего подозрительного не заметил.
«Вот ведь, шел по тому месту, где человек пропал, и ничего не шелохнулось внутри. Поверил в то, что сказали на Добрынинской – туннель безопасный. Прав был Старик, тысячу раз прав: в метро нельзя ни на секунду расслабляться, нигде и никогда… Вон Бродяга расслабился, и где он сейчас?»
За этими думками я и не заметил, как мы дошли до блокпоста. Под строгим взглядом начальника откатили многострадальную дрезину, и в сопровождении еще одного бойца из дозора я привычно поскакал среди ловушек.