— Опять размолвка? — заинтересовался Финбар.
— О, надеюсь, что нет, — сказала мама. — Вы сейчас играете в театре, мистер Флинн?
— Финбар, — поправили мы хором.
— Хотя, — заметила я, — можно полностью изменить смысл, если добавить «а».
Снова пауза. Потом отец раздраженно попросил:
— Джоан, пожалуйста, выражайся проще.
— Пожалуйста. Самые безупречные и чуткие люди — те, кто любит разные цвета…
— Просто замечательно, — сказал Финбар, — тебе нужно ставить пьесы или заниматься чем-то в этом роде. Между прочим, кто ты по профессии?
— Она учительница. И я тоже. Работаем в одной школе.
— Ага! Любовь в классной комнате, да? — Финбар внимательно посмотрел на Робина.
Робин тоже уставился на него, хлопая светлыми ресницами.
— Ну, не совсем, гм-м, э-э…
— И тебе тоже нравится поэзия? — Темные глаза Финбара по-прежнему, не отрываясь, смотрели в сияющие васильковые глаза Робина.
— Угу, — подтвердил Робин.
— Расскажи ему о верности, — предложила я, внезапно теряя терпение.
Лицо Робина засветилось от удовольствия. На секунду он сморщил лоб, а потом начал читать, напоминая ребенка, декламирующего стихотворение. Он помнил слова — более или менее, — только запинался и перепутал одну или две фразы: «Из неистовых любовных страстей постепенно появляется драгоценный камень…»
И так далее.
Пару раз я подсказала ему.
Когда Робин закончил, я, не имея в виду ничего конкретного, произнесла:
— Верность — забавное качество. Так быстро исчезает, — и без всякой причины взглянула на Робина.
И крайне удивилось, когда он вдруг крепко схватил меня за руки и пылко произнес:
— О, Джоан, Джоан, мне так жаль, прости меня!
— Не правда ли, мило? — вставила мама.
— Очень, — резко отозвался отец. Он стоял, раскачиваясь на каблуках, сложив руки за спиной, как герцог Эдинбургский, и ждал, ждал.
— Вы сейчас заняты в пьесе, э-э, Финбар? — поинтересовалась мама.
— Репетирую. «Кориолан». Вы обязательно должны прийти и посмотреть.
— Как мило, — повторила она, вертя в руке пустой бокал.
— Вы все должны прийти. — Важничая, он широко развел руки. — Без исключения. Приглашаю на премьеру третьего марта.
После чего Финбар слегка толкнул Робина, и это помогло мне освободиться.
А потом, внезапно, с небес пришла поддержка — объявили, что пьеса скоро возобновится.
— Слава Богу, — с этими словами отец почти бегом направился к выходу. Он потянул за собой маму, и она, по-королевски взмахнув рукой, тоже исчезла в толпе.
— Ну что ж, до свидания, — сказал Робин, внезапно схватив Финбара за руку. — С нетерпением буду ждать встречи с тобой. Гм-м, ты действительно был неподражаем в телевизионной постановке.