— Гриша, я, кажется, знаю, кто убил твою жену.
— Кто же?
— Подумай сам. Доктор осмотрел рану и сказал, что убийца был невысок ростом и не силен, бил с небольшою силою и левой рукой. Либо это был левша, либо человек, у которого не работает правая рука.
— Машка… у нее правая рука сухая…нет, нет, Алевтина Александровна, даже не думай, — она мухи не обидит. Не знаешь ты её толком, вот и грешишь зря. Она как дитё малое — сама помрет, а мухи не обидит…
— Тогда кто? Назови мне еще человека, у которого была причина и который левша.
— Не знаю, но Машка не могла, точно не могла. Да и какая причина?
— Гриша! — Алька покачала головой, — да неужели ты не знаешь, что муж её и твоя Настасья…
— Нет, матушка, нет, сплетни это все, не верь.
— Гриша, Гриша… — Алька вздохнула и покачала головой. — Ты как ребенок. — Она взяла кувшин и прямо из него сделала большой глоток молока. Белая струйка стекала по подбородку на шею. Григорий с умилением смотрел на неё:
— Как же хороша, ты, матушка, как хороша… — он подхватил её на руки и прижал к себе. — Каждая минута с тобою, душа моя, как капля божьей росы. Пью, и напиться не могу.
Альке казалось, что когда-то это уже было в её жизни. Дежавю? Память столетий на генном уровне? Может и правда, три сотни лет назад она была барыней и любила кузнеца Григория? Может, это происходило с ней на самом деле? Он не был виртуальным — он был здесь и сейчас, был таким сильным, горячим, необузданным, таким, что хотелось плакать в его объятьях. Одновременно она ловила себя на мысли, что он напоминает ей кого-то. Кого-то очень близкого. Он снова покрывал её поцелуями, жаркими, страстными, незабываемыми. В голове Альки мелькнула мысль — пусть никогда не наступит ночь, пусть, она согласна, только бы быть с ним…
* * *
— Волки, говоришь, — я ступал по протоптанной, видимо зверями, лесной тропке за Ксаной.
— Волки, барин, волки. Чащобы у нас нехоженые и звери лютые. Как только ты не побоялся ночевать прямо под деревом.
— А как же ты меня нашла?
— Ведунья я — Ксана рассмеялась, — ворожея, которая знает все. Тебя вся деревня с рассветом искать начала, а ты заплутал — я тогда сразу догадалась, кто за мной следил ночью — вот и отыскала. Не отыщи я тебя — был бы ты обедом для лесного зверя.
— А ты, я погляжу, лес знаешь, как свои пять пальцев.
Ксана пожала плечами:
— Мать моя меня с детства сюда водила — травы да коренья собирать. Я тут как дома.
Мне казалось, мы шли целую вечность, и я еле поспевал за порхающей по тропинке Ксаной:
— Давай передохнем — не привычно мне столько ходить. — я подумал про себя, что нагрузка в спортзале и марафонская пробежка по лесу совсем не одно и то же. Ксана обернулась и кивнула: