— Нет, они и мышей еще ловят, — ласково настаивает Андрейка, стараясь замять неприятный разговор про бульдогов. — А еще пуделя. Те тоже страшно умные, разные штуки выделывают.
— Пуделя — ничего, неглупые собаки, — снисходительно соглашается Сережа. — Только пользы от них мало. На охоту не ходят, все больше по комнатам…
— Нет, уж самые умные так это водолазы, — заявляет Тася, косясь на брата. — Они людей из воды спасают. Умнее их нет.
— Водолазы!
Сережа опять заливается яркой краской. Маленькие, упрямые уши его пылают огнем.
Опять эта ехида Таська! Вечно подсидит! Ведь про водолазов-то он и забыл. Ведь на самом деле водолазы спасают.
Но уступить, согласиться — ни за что, никогда. Водолазы! — снова забывшись, вопит он во весь голос, ероша и без того торчащие копром густые вихры. — Так что ж, что водолазы спасают!
Отец отрывается от бумаг и, потягиваясь, прислушивается.
— Ну чтож, что спасают? А, ты думаешь, бульдог не спасает? Обязательно спасет, если при нем кто утопнет. Зато твои водолазы только и умеют, что из воды таскать, а бульдоги…
— А бульдоги что? — невинно осведомляется Таська и нагло ухмыляется во весь рот.
— Что, что! Чего привязалась! — окончательно вязнет Сережа, не зная собственно, как быть с бульдогами. — Бульдоги могут… Бульдоги все могут! — неожиданно для самого себя выпаливает он и с ужасом, предвкушая неизбежный провал, умоляюще взглядывает на отца.
Тот немедленно приходит на помощь.
— Все высказались, граждане? — улыбается он в бороду и пропускает голубую струйку дыма в два ровненьких дымных колечка. — Теперь позвольте слова.
— Просим, просим! — кричат ребята.
Сережа кричит громче всех.
— Вот вы чуть не все собачьи породы перебрали, а про самую умную-то и не вспомнили, — укоризненно говорит отец, шурша бумагами. — За что ж это вы, ребята, дворняжку-то изобидели?
— Дворняжку!
Сережа даже свистнул от разочарования.
— Такой и породы-то нет. Дворняжки — они без породы, а ты говоришь, самые умные.
— Вот и говорю, — не смущаясь отпором, продолжал отец. — Вы, городские ребята, с ними не знаетесь, а носитесь с разными фоксами да бульдогами. Не удивительное дело, коли породистый пес умен и талантлив. А вот, хотите, я вам про одну дворняжку такое расскажу, что вы сразу от всяких своих пород откажетесь. Уж очень мне за дворняжек обидно стало, — добавляет он, усаживаясь поудобней.
Ребята приготовились слушать и сбились в кучку у письменного стола. Даже Лялька выползла из своего уголка и вскарабкалась на отцовское колено.
— Дело было давно, — начал отец, закуривая и ласково щуря на ребят усталые, окруженные сеточкой мелких морщин глаза. — Мне тогда было лет девять, а сестренке Галке только что, значит, минуло семь. Жили мы по зимам в уездном городишке, где отец работал в земской больнице, а летом переезжали на маленький хуторок Дубки, за двадцать пять верст от города, к дедушке Акиму Васильевичу.