Псинка (Дмитриева) - страница 3

Был дед Аким Васильевич большой чудак: на весь уезд слыл нелюдимом, ворчуном и великим собачником. Одной из его странностей было то, что он не долюбливал, однако, породистых собак и утверждал, что нет на свете собачьей породы, которая по верности и уму сравнялась бы с обыкновенной русской дворняжкой.

Мы ему, конечно, не верили, трунили над его чудным пристрастием и относились к дворняжкам без всякого уважения.

Отец наш тоже подсмеивался над дедом и каждую весну дарил ему по породистому щенку, так что в конце концов в Дубках развелся целый собачий питомник.

Весна в тот год наступила дружная, и в конце апреля, как только стаял снег и прошла полая вода, отправились мы с мамой и сестренкой Галкой в Дубки. Отец все лето оставался в городе и наезжал в Дубки изредка, больше проездом.

Дорога была плохая, ехали мы медленно и все подгоняли ямщика Федота: «скорей, да скорей».

Добрались наконец.

Дубки нас встретили попрежнему.

Когда наш рыдван, скрипя и переваливаясь по жидкой весенней грязи, въехал в дубковский двор, навстречу нам вырвалась целая стая лохматых, рыжих, черных и пегих псов, дружно облаивая нас на все голоса.

— Том! Шарик! Мушенька! — визжала Галка, вываливаясь из тарантаса и обнимая за шею своих приятелей.

Я тоже скатился с подножки в самую гущу скачущих и одуревших от радости псов, в то время как мама здоровалась с дедушкой и отвечала да его расспросы.

Когда первая радость свидания миновала, и псы поуспокоились, мы поднялись на крыльцо.

— А это кто? — первым долгом спросил я у деда, отряхивая налипшую на поддевку грязь.

Прямо передо мной, скривив лапы и умильно поглядывая на Акима Васильевича, топтался невзрачный тощий щенок неопределенной грязнорыжей масти.

— Да приблудный какой-то, — отвечал дед, ласково тыча щенка в живот кончиком сапога. — Приплелся неведомо откуда с неделю тому назад, да так и остался. Прижился.

— Тощенький какой, — жалостливо протянула Галка, такая же собачница, как и Аким Васильевич.

— Вся в деда пошла, — бывало смеялся над ней отец. — Самых шелудивых псов ей подавай. Скоро собачий лазарет в Дубках откроет.

Так случилось и здесь.

При виде приблудного щенка Галка исполнилась нежностью и, присев на корточки, начала его подманивать.

— Собачка! Собачушка! — чмокала она губами и прищелкивала пальцами.

Щенок нескладно, боком, косясь на нее, подошел и прилег животом на крыльцо, подметая неуклюжим хвостом ступеньки.

— Ах ты, псинка ты этакая! — причитала Галка и обхватила щенка за шею. — Псинушка глуу-пая…

С того и пошло.

Прозвали щенка Псинкой, и с первого же дня перешел он в неотъемлемое владение Галки.