— Ну? — Удалов вгляделся в прозрачный, едва приметный хвост дыма, поднимающегося над неровной темной грядой. — Дым как дым.
— Не скажи. Немцы там оборудовали огневую точку. Пулемет у них там.
— Откуда знаешь? — недоверчивой сипотцой спросил Удалов.
— Ты учись, Удалов, простым истинам, покуда я жив, — сказал калмык. — Справа тоже находится пулеметная точка. Видишь сухие кусты?
— Ну?
— Там у немаков стоит станковый пулемет на треноге. Чикаться эти ребята в рогатых касках не будут, чуть что — тут же возьмут на мушку.
— Это что же, выходит, что на этом участке переправляться через реку нельзя?
— Совсем наоборот. Только тут и можно… Немцы никогда не подумают, что мы здесь осмелимся залезть в воду. Прямо под пулеметными дулами… А мы залезем.
— Не накроют они нас?
— Не накроют, — уверенно проговорил калмык. — Как думаешь, Еремей?
— Не должны, — Еремеев не сдержался, поежился. — Да и в темноте накрыть не так-то просто. Мы в темноте — люди-невидимки… Таких приборов, чтобы обнаружить невидимку не изобрели. Меня другое беспокоит… — Еремеев содрогнулся, будто холодная речная сырость просочилась ему за воротник.
— Беспокоит? — калмык остановил взгляд на едва приметной тропке, выходящей на противоположном берегу из кустов к воде, по ней немцы спускались за водой. — Чего беспокоит?
— Да вот… — Еремеев смущенно поднес ко рту кулак, покашлял в него едва слышно, — то, что я плаваю не очень…
— Вот те раз! Как не очень? — калмык воззрился на Еремея. — Как топор?
— На воде я держаться научился, а вот дальше… Дальше дело пока не продвинулось.
— «Не продвинулось», — передразнил его калмык, сорвал травинку, росшую перед носом, покусал ее зубами. — На тот берег можно только вплавь переправиться… В общем, понятно, что нам надо либо плотик готовить, либо бревна резать. Может, тебе, Еремей, отказаться от вылазки?
— Да ты чего, земеля! [5] — Еремеев недовольно насупился.
Калмык выплюнул травинку, отполз назад и привстал в кустах:
— Все, мужики, уходим!
Напарники его, стараясь не шебуршать ветками кустов, отползли назад. Добравшись до ложбины, поднялись в рост, отряхнулись.
— Здесь лесок один есть, его немаки малость снарядами покрошили, — калмык ткнул пальцем в сторону, — надо бы перевернуть сушняк, выбрать себе кое-что. При переправе всякое полено может сгодиться…
— Особенно мне, — благодарно проговорил Еремеев. — Спасибо, друг.
Лесок находился недалеко. Несколько снарядов, угодивших в него, завалили десятка три деревьев, оставив среди стволов просеку. Калмык оглядел поваленные стволы, почесал шею:
— Без пилы или хотя бы без пары топоров нам не обойтись.